Рашид повернулся, посмотрел на одного полицейского, на другого, медленно, тихо, без всякого выражения произнес:
- Вы, грязные, вонючие ублюдки, - и пошел прочь. Сафар преградил ему дорогу. Рашид остановился, безучастно взглянул в побелевшие от ненависти глаза полицейского и бросил:
- Проваливай! Сафар скалился:
- Остынь, убийца! Сейчас мы позабавимся. Расскажи-ка нам все, парень. Со всеми подробностями. Почему ты убил его? Почему? Где пушка? Убийца.., убийца.., убийца.
До Рашида наконец дошло: его считают убийцей, убийцей друга. Следя за непрестанно двигающимся - растягивающимся, открывающимся и закрывающимся - перед его глазами ртом Сафара, он вдруг с изумлением обнаружил, что из этого отверстия плохо пахнет.
Рашида поразило то, что он не может думать ни о чем, кроме мелких, незначительных вещей вроде плохого запаха изо рта Сафара или необходимости побриться.
- Оставь меня в покое, - сказал Рашид. Сафар склонился к нему и заворчал:
- Он просит оставить его в покое, слышишь! Что будем делать, Солтан? Оставим его в покое? Или нажмем на него немного? Чуть-чуть, а?
- От тебя воняет, - сказал Рашид.
Сафар взмахнул раскрытой ладонью и врезал ее ребром Рашиду по челюсти. Рашид пошатнулся, отступил на шаг и тут заметил, что Солтан выхватил свой пистолет.
- Кончай это, - бросил Солтан Сафару.
- Кабабов! - воскликнул Рашид. - Я не убивал его, не убивал. Ай Аллах, я даже ничего не знал об этом. Сафар кивнул и проговорил, растягивая слова:
- Ну-ну. Мы-то знаем, что ты убил его. Мы даже нашли деньги.
- Какие деньги?
- Он спрашивает, какие деньги. Его деньги, парень. Деньги убитого.
- Я не убивал его. Я не убил бы его ни за что на свете. И он... У него не было денег.
- Ты точно пришил его. - Голос Сафара зазвучал спокойнее. - К тому же у тебя был и другой повод. Ведь так? Давай, говори. Тебе же станет легче, Рашид.
- Ты не в себе? - Рашид нахмурился. - Немного того? Спятил?
Сафар вмазал ему. На этот раз кулаком. Рашид рухнул на толстый ковер. Медленно поднимаясь, он молча смотрел на них, не ощущая ни боли, ни гнева. Пока не ощущая.
- Ладно, - устало произнес Солтан Кабабов, - поехали. Поездка к полицейскому участку осталась смазанной в памяти Рашида. Ему задавали вопросы, но он не отвечал на них, сидел притихший. До него постепенно доходило, что Акпер мертв и что он сам оказался каким-то образом замешан в его смерти. Но он даже не успел еще испугаться за свою судьбу.
Рашид пришел немного в себя перед столом дежурного сержанта, когда у него отобрали кольцо, часы и все, что было в карманах. Сафар передал дежурному бумажник с деньгами Рашида. Потом он оказался в почти пустой комнате вместе с Сафаром, Кабабовым и еще одним полицейским. Они засыпали его вопросами, и он правдиво отвечал, что никого не убивал и ничего не знает. К нему практически вернулась способность соображать, шок постепенно отпускал его, и на смену ему приходила ярость.
Его допрашивали, сообразил он, "с пристрастием", иногда били, часто ногами, но без особых издевательств. Никто не предлагал ему сигарету, чтобы выбить ее потом из его губ. Он сидел, они спрашивали. Сначала строго, даже сурово, потом добродушно и почти льстиво. Сафар вышел на минуту, вернулся и уселся на деревянном стуле перед ним.
Наклонившись вперед, он проговорил почти дружеским тоном:
- Смотри, вот - бабки. Мы нашли их в твоей комнате. Ты плохо их спрятал.
В его руке была толстая пачка купюр. Рашид непонимающе уставился на них, заметив, что зеленая бумага имела на кромке коричневатую окраску - как на обрезе некоторых книг.
- Что это за деньги? - спокойно спросил Рашид. - О чем вы говорите? Я никогда раньше не видел их.
- Ну-ну. Еще как видел. Ты видел их, когда взял их у убитого. Ты забрал эти бабки из бумажника в его пиджаке и спрятал в своей комнате. Куда ты отправился потом?
- Ошибаешься. - Рашид еще раз взглянул на купюры в руке Сафара и почувствовал внезапную тошноту, сообразив, что коричневатое пятно - кровь Акпера. - Я был с женщиной, - сказал он. - Всю ночь. Она подтвердит.
Он вдруг вспомнил Акпера, откидывающего рыжие волосы со лба и произносящего с ухмылкой: "А теперь проваливай, приятель".
