Но через некоторое время в иностранных государствах начали поговаривать, что официальные известия были неверны. Люди стали утверждать, что царевна, измученная нравственными страданиями, не могла больше переносить своих мук, которые она долго геройски терпела с ангельской покорностью своей судьбе. Она начала думать, как бы изменить свою участь и искать средства спасти себя от оскорблений и унижения. Молодая жизнь жаждала более счастливой судьбы, сердце требовало сочувствия и покоя. Сначала, не найдя никакого выхода, она в отчаянии помышляла о самоубийстве, однажды даже достала из шкапа склянку опия с намерением отравить себя; но набожная душа требовала вознестись с молитвой к Всевышнему, она упала на колени, усердно молилась, заливаясь горючими слезами. В это время она услышала в детской крик своей маленькой дочери Наталии, этого невинного, обожаемого ею ребёнка, и сердце у неё заныло. Детский крик как будто ей говорил: «Мама, не оставляй меня, кто обо мне будет заботиться, кто меня вырастит, кто меня будет воспитывать? На кого ты меня оставляешь?» Этот тайный голос звучал горьким упрёком, и Шарлота мало по малу сознавала, что она грешит перед Богом, грешит перед своими детьми, что она готова совершить преступление, лишая себя жизни, принадлежащей её детям. Она громко зарыдала и упала на пол без чувств. В этом бесчувственном состоянии она увидела сон: ей показалось, что она плывёт на большом корабле с высокими мачтами и растянутыми широкими парусами; на нём работает усердно толпа матросов и движется много народа разных наций. Везде вокруг неё необъятное море тихо перекатывает свои зыби, медленное равномерное качание корабля располагает к размышлению. Она оперлась головой на руку и забылась. Незаметно из толпы выделяется и приближается к ней белый, как лунь, старик, на нём белая мантия, походка его лёгкая, плавная, движения грациозны, черты лица невыразимо кротки. Он кладёт ей руку на плечо, и нежным, мягким голосом, звучащим необыкновенно приятно, говорит:
— Дочь моя! Не горюй так сильно. Нет несчастья, которому со временем не будет конца. И твоя скорбь близится к концу. Бог услышал твою молитву. Твоя судьба переменится, и ты будешь счастлива. Твоей участи будут завидовать самые счастливые женщины сего мира. Не помышляй о смерти, это грех, это преступление против Того, Кто тебе дал жизнь, она принадлежит Ему и ты не имеешь права располагать ею самовластно, живи и ты ещё будешь счастлива!
— Отец, — сказала Шарлота, — кто ты? Ты говоришь так утешительно, ты внушаешь такое доверие и вселяешь в душу такой покой, что ты кажешься мне существом из другого мира, где живут одни безгрешные души, одни ангелы. Кто ты, отец?
— Действительно, я теперь пришёл из другого мира, где обитают только праведники. Но я в древнее время также жил в здешнем мире, где меня называли Николаем. Я всю жизнь свою употреблял на пользу других — где бывало горе, там я утешал, где бывала нужда, там я помогал, ссорился муж с женою, друг с другом, я их мирил; находился кто в опасности, я первый спешил к нему, чтобы спасти его. Люди привыкли видеть во мне благодетеля, творящего одно добро. Одно моё появление в их доме мигом вселяло мир и покой, всякой нужде приходит конец. Помогал я так быстро, так вовремя, что люди прозвали меня чудотворцем, таким они меня почитают и ныне. Моя жизнь может служить примером для добрых людей, но один Бог творит чудо. Кто усердно Ему молится. Он того всегда услышит, а я молюсь за всех. Уповай на Бога и утешься!
Сказав это, старик ушёл в толпу таким же воздушным шагом, как пришёл.
Через некоторое время приснилась Шарлоте другая картина: она увидела перед собой зелёные острова с разнообразными плодовыми деревьями, вокруг них извиваются ручейки, на берегах которых раскинуто множество хижин; в них живут мирные люди со своими безмятежными семействами, жёны нежно лелеют своих детей, ласкают и кормят их. Старшие дети окружают своих родителей шумным весельем. Небо ясно, в воздухе порхают и чирикают тысячи разнообразных птичек; под зелёными благоухающими деревьями там и сям воркует парочка влюблённых и беседует о будущем своём счастье, в другом месте отдыхает после утренней прогулки гувернантка с ребятами, беспрестанно обращающимися к ней с вопросами о непонятных им явлениях природы. Повсюду, как в одушевлённом, так и неодушевлённом мире царствуют раздолье и покой. Вдали, далеко-далеко, Шарлота опять видит того же белого, как лунь, старика, с добродушным, симпатичным лицом. Он глядит на неё и манит к себе. Неодолимая тайная сила влечёт её к нему, но по мере того как она идёт к старику, он удаляется от неё всё дальше и дальше. Наконец старик остановился на высоком холме, под которым протекает широкая судоходная река. На холме — великолепная дача с прелестным садом вокруг, где красуется множество цветов, живописно расположенных по аллеям.
