Изучая жизнеописания деспотов-гигантов, на головы которых якобы опирался небесный свод, Иоанн Васильевич без педагогической указки делал собственные доморощенные выводы и заключения. Ему думалось: попробовал бы князь Шуйский положить ноги на постель Гайя Калигулы? Или как бы поступил тот же Калигула с боярской Думой, когда она шумела и противоречила ему?
Насытившись описаниями силы, могущества и баснословной роскоши древнеисторических великанов, Иоанн Васильевич призывал в свои хоромы придворного сказателя былин. Из них его особенно привлекали повествования о венчании на царство Владимира Всеволодовича, а также о Василисе Микуличне. Некоторые строфы сказания трогали его до глубины сердца, тогда он подтягивал сказателю:
«Как во лбу у неё светел месяц,
«По косицам звёзды частые,
«Бровушки чёрные черна соболя,
«Очушки яснее ясна сокола!..»
Но чтобы одно и то же сказание не наводило на какие-нибудь мысли слушателей, он высказывал желание прослушать и про молодость Ваньки Буслаева, и про Святогора, и про то, как перевелись богатыри на Святой Руси.
В последнее время он всё чаще и чаще посещал своё казнохранилище, которое было известно под названием «казённый двор». Здесь ящики с иноземными золотыми монетами его интересовали меньше, нежели дары, присланные с особым посольством императором Константином. Разумеется, ему было известно предание, по которому Константин, посылая внуку своему, Владимиру Мономаху, царский венец, бармы и цепь, завещал хранить их из поколения в поколение вечно как украшения в торжественные дни достойных самодержцев. Вот почему Иоанн Васильевич так открыто и живо интересовался и царским венцом, и золотой цепью, а главное — шапкой Мономаха. Всё это свидетельствовало о стремлении великого князя уподобиться историческим иноземным властелинам и объявить себя всенародно царём Московского государства. С этой целью следовало выполнить эффектный обряд венчания на царство и тем поразить воображение народной массы. Правда, венчанию на царство был уже пример в лице Дмитрия Ивановича, но совершенный обряд был скопирован с древнейшего греческого чиноположения и при том ему миновало более полутора века, так что в народной памяти не сохранилось о нём представления.
Митрополит Макарий вполне одобрил мысли Иоанна Васильевича о провозглашении его царём и о венчании на царство. Правда, Иоанн III именовал себя в некоторых случаях царём, особенно в дипломатических сношениях с иностранцами, но он не признавал необходимости обряда венчания, поэтому народная масса не придавала особого значения простой замене титулов. Славолюбивому же властелину требовалась именно эффектная церемония, и, разумеется, небо поступило бы мудро, явив на своих вершинах какое-либо благоприятное знамение, но — увы! — оно вело себя чрезвычайно сурово.
Иоанн Васильевич назначил днём венчания и принятия им царского титула 16 января 1547 г. Приказывая известить об этом Москву, он ясно и точно поручил Шуйскому, хотя и ненавистному, но всё же умнейшему слуге, пригласить и семейства бояр в Успенский собор, где обширные хоры были предназначены для женского пола.
Для оповещения Москвы и её пригородов о готовившемся важном государственном событии понадобился большой отряд барчуков. Впрочем, все боярские дети, в числе которых было немало и седобородых, охотно явились на казённый двор за высокими посохами и горластыми шапками. Выслушав краткий наказ, где и что оглашать, барчуки разошлись по всей белокаменной, увлекая за собой народную массу, жаждавшую услышать новость большого значении. Вскоре посохи глашатаев показались над морем голов: и Посаде, в Заречье, на ходовых стенах Китай-города, на Лобном месте, у Фроловского подворья, возле Неглинных ворот и всюду, где было много людей. На торжках яблоку негде было упасть. Народ особенно осаждал церковные паперти, на которых у всех на виду возвышались горластые шапки. По разрешению митрополита колокольни щеголяли одна перед другой малиновым звоном.
Барчук у Благовещения возвещал:
— Ведайте, православные, что великий князь всея Руси Иоанн Васильевич вознамерился покрыть главу свою венцом Мономаха и принять царский титул, как то подобает властелину могучего царства. Всем русским людям и иноземцам дозволяется прийти через неделю к храму Успения. Старые люди войдут в храм, а молодые станут там, где укажут дьяки и привратники. Слышно вам, православные, как радуется сему делу духовенство? Не зазорно бы и вам опуститься на колени и помолиться о здравии великого князя всея Руси и о даровании ему победы над супротивниками православных.
