– Вовсе не во вред, – запротестовал Ральф, – напротив, мне было бы во вред оказаться с большими деньгами на руках. При моем здоровье я не могу много тратить. Лишние деньги – лишние хлопоты, так что лучше иметь ровно столько, сколько нужно.
– У тебя и будет столько, сколько нужно… и еще сверх того. Твоего капитала вполне хватит и на двоих.
– Это слишком много, – сказал Ральф.
– Не говори так! Послушайся моего совета – женись, когда меня не станет.
Ральф знал, к чему отец сведет речь, ничего нового тут не было. Мистер Тачит уже давно прибегал к этой уловке, стараясь утвердиться в утешительной мысли, что сын его еще долго будет жить. Обыкновенно Ральф отшучивался, но в нынешних обстоятельствах шутка выглядела бы неуместно. Он только откинулся на спинку стула и посмотрел в молящие глаза отца таким же умоляющим взглядом.
– Уж если я с моей женой, которая не очень-то любила меня, прожил вполне счастливую жизнь, – проговорил мистер Тачит, не отступаясь от своей мысли, – как счастливо жил бы ты, женившись на девушке, не похожей на миссис Тачит. Ведь куда больше женщин, не похожих на нее, чем похожих. – Ральф продолжал отмалчиваться, и, подождав немного, отец мягко спросил: – Как тебе нравится твоя кузина?
Ральф вздрогнул.
– Если я правильно понял, – сказал он с натянутой улыбкой, – ты советуешь мне жениться на ней.
– Пожалуй, что так. Разве Изабелла тебе не нравится?
– Очень нравится. – Ральф встал и отошел к камину. Мгновенье он стоял, глядя в огонь, потом наклонился и машинально помешал уголья.
– Изабелла мне очень нравится, – повторил он.
– Вот и прекрасно, – сказал отец. – Ты, я знаю, ей тоже нравишься. Она говорила мне, что ты ей очень нравишься.
– И говорила, что выйдет за меня замуж?
– Нет, но что она может иметь против тебя? А она, право, прелестная Девушка, прелестнейшая. И тебе было бы с ней хорошо. Я много об этом думал.
– Я тоже, – сказал Ральф, снова садясь возле постели. – Как видишь, я не боюсь признаться в этом.
– Стало быть, ты и впрямь в нее влюблен? Я так и думал. Сама судьба послала ее сюда.
– Нет, не влюблен. Но, вероятно, влюбился бы… не будь в моей жизни некоторых обстоятельств.
– А, обстоятельства нашей жизни всегда складываются не так, как нам хочется, – сказал старик. – Если ты ждешь, что жизнь сама пойдет тебе навстречу, ты ничего не добьешься. Не знаю, известно ли тебе… – продолжал он, – а если неизвестно… все равно, не беда, если я проговорюсь в такую минуту… Не далее как несколько дней назад один джентльмен просил ее руки, но она не дала согласия.
– Я знаю, она отказала Уорбертону, он сам мне об этом сказал.
– Ну, стало быть, есть шанс у следующего.
– Следующий уже попытал свой шанс в Лондоне – и остался ни с чем.
– Ты? – взволнованно спросил мистер Тачит.
– Нет, один ее давний знакомый. Бедняга приехал сюда из Америки в надежде добиться ее согласия.
– Жаль его, кто бы он ни был. Но это только подтверждает то, о чем я говорил, – путь для тебя открыт.
– Возможно, дорогой отец, и тем печальнее, что я по этому пути не пойду. У меня не так уж много убеждений, но теми, какие есть, я дорожу. Одно из них – на близких родственницах лучше не жениться, другое – людям с больными легкими лучше не жениться ни на ком.
Старик приподнял ослабевшую руку и протестующе провел ею у самого лица.
– Что ты хочешь этим сказать? Ты всегда выбираешь особую точку зрения, и все предстает в превратном виде. Какая она тебе близкая родственница? Девушка, которую ты за двадцать лет ее жизни ни разу не видал. Мы все друг другу родственники, и если из-за этого не жениться, род человеческий прекратил бы свое существование. То же и с твоими больными легкими. Тебе теперь намного лучше, чем было раньше. Нужно только вести разумный образ жизни. И куда более разумно жениться на хорошенькой девушке, в которую влюблен, чем остаться одиноким из-за каких-то ложных принципов.
– Но я не влюблен в Изабеллу, – возразил Ральф.
– Только сейчас ты сказал: влюбился бы в нее, если бы не считал, что это дурно. Так вот, я хочу доказать, здесь нет ничего дурного.
– Ты лишь утомишь себя, отец, – сказал Ральф, поражаясь его упорству и не понимая, откуда у него берутся силы. – И что тогда будет?
