– Это, как вы сказали, серьезный вопрос. Очень трудный вопрос
– А я и не рассчитываю, что вы тотчас дадите мне ответ. Думайте, сколько считаете нужным. Если я выиграю от ожидания, я с радостью готов ждать и ждать. Только помните: от вашего ответа зависит счастье всей моей жизни.
– Мне не хотелось бы держать вас в неопределенности.
– Ну что вы! Я предпочту услышать добрую весть через полгода, чем дурную сейчас.
– Но вполне возможно, что и через полгода весть не будет доброй в вашем понимании.
– Но почему? Вы же сами сказали, что относитесь ко мне хорошо
– Вне всяких сомнений, – подтвердила Изабелла.
– За чем же дело стало? Чего еще вам искать?
– Дело не в том, чего я ищу, а в том, смогу ли я дать вам то, чего ищете вы. Мне кажется, я не подхожу вам, право же, не подхожу.
– Пусть вас это не беспокоит. Позвольте мне решать. К чему быть большим роялистом, чем сам король?
– И не только это, – продолжала Изабелла. – Я еще не знаю, хочу ли вообще выйти замуж.
– Наверное, не знаете. Не сомневаюсь, что многим молодым женщинам поначалу вовсе не хочется выходить замуж, – возразил его светлость, хотя, кстати сказать, вовсе не считал это утверждение аксиомой, а просто пытался скрыть охватившее его волнение. – Но они почти всегда дают себя уговорить.
– Да, но потому что хотят этого, – усмехнувшись, сказала Изабелла Лорд Уорбертон изменился в лице и несколько мгновений молча смотрел на нее.
– Боюсь, что причина ваших колебаний иная, – вдруг сказал он. – Я – англичанин, а ваш дядюшка, как мне известно, считает, что вам следует выйти замуж у себя на родине.
Изабелла не без интереса выслушала эту новость: ей и в голову не приходило, что мистер Тачит станет обсуждать ее матримониальные планы с лордом Уорбертоном.
– Он сам вам это сказал?
– Да, он как-то высказался в этом духе. Но, возможно, речь шла об американках вообще.
– Однако ему самому жизнь в Англии как будто очень нравится. Хотя по тону высказывание это звучало несколько строптиво, означало оно только то, что по ее наблюдениям дядя, по крайней мере внешне, вполне доволен своей судьбой, – и еще, что она отнюдь не склонна придерживаться какой-либо одной, ограниченной точки зрения. Но в лорда Уорбертона ее слова вселили надежду, и он тут же с живостью воскликнул:
– Ах, дорогая мисс Арчер, поверьте, наша старая добрая Англия – отличная страна. И станет еще лучше, когда мы ее чуть-чуть подновим.
– Не надо ее подновлять, лорд Уорбертон, не надо ничего трогать. Мне она нравится такая, какая есть.
– Но, если вам здесь нравится, тогда я уже совсем отказываюсь понять, почему вы не хотите принять мое предложение.
– Боюсь, я не сумею вам это объяснить.
– Но попытайтесь хотя бы. Я довольно понятлив. Может быть, вас пугает… пугает климат? Мы можем поселиться в другой стране. Вы выберете себе какой угодно климат, в любой ч"-.с" и света.
В этих словах была такая безмерная искренность и доброта, как в объятиях сильных рук, – Изабелле даже показалось, что вместе с его чистым дыханием на нее повеяло запахом неведомых садов, крепкой свежестью ветра. Она многое отдала бы сейчас, чтобы ей захотелось прямо и просто сказать ему: «Лорд Уорбертон, в этом удивительном мире я не знаю для себя лучшей доли, чем с благодарностью довериться вашей любви». Но хотя успех кружил ей голову, она все же сумела отступить и укрыться от его лучей в густую тень, как попавший в неволю дикий зверек, запертый в просторной клетке. «Великолепная» будущность, которую ей предлагали, не была пределом ее мечты. И слова, которые она наконец произнесла, были совсем иными – они просто отдаляли необходимость одним ударом разрубить этот узел.
– Надеюсь, вы не посетуете на меня, если я попрошу больше не говорить об этом сегодня.
– Конечно, конечно! – поспешил согласиться ее спутник. – Я ни за что на свете не хотел бы докучать вам.
– Мне придется о многом подумать, и, обещаю вам, я отнесусь к вашему предложению очень серьезно.
– Только об этом я и прошу вас, только об этом. И еще, помните: мое счастье всецело в ваших руках.
Изабелла с должным вниманием выслушала его слова, что, однако, не помешало ей минутой спустя добавить:
