Женщины в эпоху Крестовых походов - страница 151

Еще совсем молоденькой девушкой в Вартбурге принцесса познакомилась с учением Святого Франциска Ассизского, которое с тех пор определило ее жизнь. Елизавета была благочестива и праведна, в ней воплотилась беззаветная преданность францисканскому идеалу бедности; впоследствии она стала любимой героиней средневековых легенд. Принцесса не мота пройти мимо осиротевших детей и ласково их опекала. Это требовало расходов и приводило к ссорам в княжеском семействе. Елизавета ходила в дома бедняков и носила пищу больным, прикованным к постели; не брезгуя, перевязывала их смрадные гноящиеся раны.

Людвигу приходилось нелегко. Он любил жену, но и к родным тоже был привязан. Он поддерживал Елизавету во всех делах милосердия, не мешал ей ухаживать за больными и увечными и не порицал супругу даже тогда, когда она приводила зловонных и вшивых нищих в княжеский дворец.

Родные мужа не понимали, как высокородная дама может находить удовольствие в подобных занятиях, и демонстрировали ей свои возмущение и брезгливость. Их безмерно раздражало также и то, что она не бережет семейного достояния. Людвигу упорно предлагали развестись с «юродивой» и жениться на знатной девушке, которая умела бы себя вести сообразно своему положению.

Однако, несмотря на осуждение окружающих, Елизавета шла своим путем. Она, быть может неосознанно, инстинктивно вела себя как личность, с которой следует считаться; от рождения наряду с физической привлекательностью ей были присущи некий магнетизм и обаяние.

Родственники настраивали Людвига против жены, и иногда их наговоры достигали цели.

До наших дней в Тюрингии популярна легенда, рассказывающая о том, как Елизавета рано утром вышла из дома, чтобы отнести пропитание бедным. В руках у нее была тяжелая корзина с хлебом. Внезапно перед ней появился Людвиг и сурово спросил, что в корзине. «Розы», — кротко улыбнувшись, отвечала Елизавета. Муж, предвкушая изобличение лгуньи, приподнял салфетку, прикрывавшую румяные хлебцы, — и что же? Он увидел свежие душистые розы, доверху наполнившие корзину.

Может быть, смысл этой истории в том, чтобы показать, как прекрасны дела любви и милосердия?

Вторая хрестоматийная притча повествует о том, как Елизавета нашла на улице прокаженного сироту и, приведя в княжеский дворец, уложила в супружескую постель. Жесткосердная свекровь и девери тут же донесли Людвигу, что его жена привела на супружеское ложе чужого юношу. Разгневанный муж сдернул покрывало и остолбенел: на белых простынях лежал Иисус Христос.

Людвиг и Елизавета были еще очень молоды, но провидение уже наградило их двумя детьми. Несмотря на неприязнь родных графа, маленькая семья была счастлива.

Людвиг приходился родственником императору, и тюрингский дом всегда хранил верность Штауфенам.

Фридрих хорошо знал это семейство. Атмосфера теплоты и понимания, созданная Елизаветой, действовала на него притягательно. Но и сама эта необыкновенная, исполненная любви и милосердия женщина не могла не произвести на Фридриха глубокого впечатления. Душевная чуткость и воображение, необходимые для того, чтобы воодушевить людей, зажечь в их сердцах самое чистое пламя, повести их за собой, были присущи ей в огромной степени. Ее пример становился заразительным — так действовали на всех необыкновенные свойства ее личности. Многие дочери знатных тюрингенских фамилий стремились ей подражать.

И внешность дочери Андраша Венгерского не была заурядной. Оставшиеся изображения святой Елизаветы условны и идеализированы, по в определенной степени должны передавать особенности ее облика. II. современным меркам она была весьма привлекательна.

Елизавета была беременна третьим ребенком, когда прозвучал призыв императора отправиться в Крестовый поход. Людвиг тотчас откликнулся, хотя сильно горевал из-за разлуки с женой и маленькими детьми. Возможно, 5 тыс. марок серебром, заплаченные Фридрихом за участие Людвига в этой кампании, несколько утешили принца, но на душе у него было тяжело. Можно подумать, что он уже предвидел свой печальный конец.

Вместе с другими рыцарями граф ожидал прибытия остальных воинских отрядов в Бриндизи. Сильная жара, непривычная для германцев, способствовала возникновению эпидемии. Когда они наконец отплыли, Людвиг был уже болен. Рассказывали, будто он увидел стаю белых голубей, вьющихся вокруг мачты корабля, — согласно семейному преданию, это было верной приметой смерти кого-то из членов его дома. Примета не обманула и на этот раз: он скончался еще до того, как флотилия повернула назад из-за того, что заболел сам император.