Уже в который раз корона Иерусалимского королевства переходила к женщине!
После смерти матери и отчима принцесса осталась несовершеннолетней. Европейская дипломатия немедленно озаботилась поисками для нее подходящего супруга. Выбор пал на Жана де Бриенна. Уже то, что в мужья 16-летней наследнице престола палестинские бароны не смогли найти никого более знатного и значительного, чем 60-летний французский граф, говорило о бедственном положении латинского Заморья. Правда, Жан Бриеннский прославился как храбрый рыцарь, но не отличался ни военными, ни политическими талантами. Небольшое сопровождавшее его войско французов, набранное на деньги Иннокентия III, не смогло возвратить Иерусалим. У королевской четы не появилось сына, который мог бы объединить силы христиан на Востоке. Вместо долгожданного наследника-мальчика родилась дочь Изабелла-Мария (Иоланта). А молодая королева скончалась вторыми родами.
И снова иерусалимский престол перешел к жешцине, почти ребенку.
Чтобы подольститься к своему непокорному питомцу, императору Фридриху, и заинтересовать его судьбой Святой земли, папа Гонорий предложил ему в жены наследницу иерусалимского престола. Магистры всех рыцарских орденов, а также патриарх Иерусалимский и король Гуго Кипрский одобрили этот союз. Фридрих милостиво согласился на предложение, обещал защищать Иерусалимское королевство и, к удивлению многих, проявил себя более ревностным ускорителем Крестового похода, чем сам папа.
Молва о приготовлениях Фридриха разносилась повсюду и достигла даже далекой Грузии, царица которой Русудан писала папе, что ее подданные горят желанием присоединиться к крестоносному войску.
Король Жан был счастлив, заполучив в зятья императора; однако радость его продолжалась недолго.
Чтобы подчеркнуть значение заключаемого брака, император послал за невестой в Сирию 20 галер с большим штатом рыцарей и слуг. Он отправил Иоланте чудесные подарки, не забыв также ее дядьев Жана и Филиппа Ибелинов, молодой тетушки невесты Алисы и других родственников. «Все бароны, рыцари и народ готовили лучшие платья и прочее, подобающее праздненству в честь столь великой свадьбы и коронации». Изабеллу отвезли в Тир, и там архиепископ города Симон сочетал ее браком с императором через поверенного.
Прежде чем отправиться к незнакомому супругу, Иоланта навестила своих родственников на Кипре.
Хронисту Филиппу Новарскому, безусловно, был известен печальный итог этого союза, поэтому он, нагнетая напряжение, рассказывает о дурных предчувствиях, посетивших как невесту, так и ее тетку королеву Алису Кипрскую. Алиса и все другие дамы проводили девушку до моря, горько рыдая, как будто предвидя, что расстаются с Иолантой навсегда. И юная невеста, вся в слезах, прощалась с милой родиной, чувствуя, что больше никогда ее не увидит.
За свою короткую жизнь Иоланта не заявила о себе как о личности — не хватило времени. Эта 14-летняя девочка, нежная телом и не слишком развитая умом, которой выпал жребий стать супругой величайшего деятеля эпохи, была символом иерусалимской короны и, по-видимому, не более того. Поэтому о ней неизвестно практически ничего, кроме хронологических дат. Но ведь она жила, к чему-то стремилась, чего-то боялась, кого-то любила… Теперь мы этого уже не узнаем.
По прибытии в Бриндизи Иоланту встретил Фридрих, с которым она снова была обвенчана.
На старинной миниатюре мы видим жениха и невесту в императорском пурпуре; Иоланта кажется крупнее и выше ростом своего нареченного. Можно предположить, что девочка не произвела на Фридриха приятного впечатления. Иначе он не был бы так резок с ее отцом, в котором видел только брата Готье Бриеннского, воевавшего с ним за Сицилию, а следовательно, врага. Он дал понять тестю, что его время кончилось: ведь тот владел Иерусалимским королевством лишь в качестве регента при дочери, а сам прав на престол не имел. Теперь эти права намерен был осуществлять император. Предварительную договоренность о том, что королевская власть сохранится за де Бриенном пожизненно, Фридрих презрительно отмел.
Но если Иоланта не пришлась ему по вкусу, то ее сирийская кузина, дочь того самого Готье де Бриенна, привела в восхищение. В свою первую брачную ночь он, как утверждали знающие люди, взял ее силой, нисколько не заботясь о чувствах венчанной жены. Историки хранят пренебрежительное молчание о дальнейшей судьбе родственницы законной императрицы. Скорее всего, она вернулась в Палестину: известно стихотворение Фридриха, из которого ясно, что любимая — далеко.
