Но и то, что уцелело в позднейших письмах к ней Тютчева, свидетельствует о том, что это не было чуждое «взрывам страстей», «слезам страстей» увлечение, подобное любви дружбе к прекрасной Амалии.
Судя по всему, это была та самая роковая страсть, которая, по словам Тютчева, «потрясает существование и в конце концов губит его».
Когда весной 1836 года роман Тютчева получил огласку, Элеонора нанесла себе несколько ран в грудь кинжалом от маскарадного костюма.
Однако ранения не были смертельными. Элеонора выбежала на улицу и там потеряла сознание.
Соседи принесли её домой.
Вернувшийся от любовницы Тютчев был потрясен.
Он дал клятву жене никогда больше не видеться с Эрнестиной. И даже временно увёз семью в Россию, чтобы быть дальше от искушения.
«Я, — писал Тютчев И. С. Гагарину, — жду от вас, любезный Гагарин, что, если кто нибудь в вашем присутствии вздумает представлять дело в более романическом, может быть, но совершенно ложном освещении, вы во всеуслышание опровергнете нелепые толки».
Он настаивал на том, что причина этого происшествия «чисто физическая».
Тем не менее, во избежание скандала влюбчивого чиновника перевели в Турин.
В октябре 1837 года Тютчев получил место старшего секретаря русской миссии и замещал посланника.
Но прежде, в 1836 году, в III и IV томах пушкинского «Современника» были опубликованы 24 стихотворения Тютчева под заглавием «Стихотворения, присланные из Германии» и подписанные «Ф.Т.»
В конце 1837 года поэт встретился с Дернберг в Генуе и почти сразу же расстался с ней.
Как он тогда думал, навсегда.
Но судьба рассудила иначе.
В 1838 году умерла Элеонора.
И если говорить откровенно, тот Тютчев приложил к ее столь раннему уходу из жизни руку.
Элеонора так и не оправилась после попытки покончить жизнь самоубийством, и ее организм был сильно ослаблен.
Сыграло свою роль и то страшное потрясение на пароходе «Николай I», на котором она с дочерьми возвращалась из России.
Элеоноре пришлось спасать своих детей.
Сильное душевное и физическое напряжение сказалось на здоровье несчастной женщины, и она скончалась на руках у любимого супруга от обыкновенной простуды.
Тютчев за одну ночь поседел от горя.
«Что обыкновеннее этой судьбы, — вопрошла он в своем письме Жуквоскому, — и что ужаснее?
Всё пережить и всё-таки жить…»
Прочитав это письмо, Жуковский с некоторым недоумением написал в дневнике: «Он горюет о жене, которая умерла мучительной смертью, а говорят, что он влюблён в Мюнхене».
Однако время залечило его душевную рану, и Тютчев выехал в Швейцарию.
В июле 1839 года он обвенчался в Берне с Дернберг.
Официальное извещение о браке Тютчева было послано в Петербург только в конце декабря и подписано русским посланником в Мюнхене Д. П. Севериным.
Длительное «неприбытие из отпуска» послужило причиной того, что Тютчева исключили из списка чиновников министерства иностранных дел и лишили звания камергера.
После своего увольнения Тютчев несколько лет прожил в Мюнхене.
В конце сентября 1844 года, прожив за границей около 22 лет, Тютчев с женой и двумя детьми от второго брака переехал из Мюнхена в Петербург.
Через полгода его снова зачислили в министерство иностранных дел и вернули звание камергера.
Он служил чиновником по особым поручениям при государственном канцлере, старшим цензором в министерстве иностранных дел.
Был он и председателем комитета цензуры и немало сделал для ослабления цензурного гнета.
— Тютчев — лев сезона, — отозвался о нем П. А. Вяземский, очевидец его первых успехов в петербургском светском кругу.
Таким бессменным «львом сезона», увлекательным собеседником, тонким острословом и любимцем салонов Тютчев оставался вплоть до конца своих дней.
Никто так и не узнал, когда Тютчев увлекся Еленой Александровной Денисьевой, которая была на 23 года моложе поэта.
Ее имя впервые появилось в семейной переписке Тютчевых в 1846 и 1847 годах.
Елена Александровна принадлежала к старому, но обедневшему дворянскому роду.
Она рано лишилась матери.
Отец ее, майор А. Д. Денисьев, женился вторично и служил в Пензенской губернии.
Елена Александровна осталась на попечении своей тетки, инспектрисы Смольного института, в котором воспитывались по переезде в Петербург дочери Тютчева от первого брака, Дарья и Екатерина. Там же училась и Денисьева.
