Женщина в жизни великих и знаменитых людей - страница 11

Недолго, однако, продолжалось счастье Катулла. Поэт в одно прекрасное время узнал, что любимая женщина, находясь с ним в самых близких отношениях, поддерживала такие же отношения и с другими. Катуллу осталось бросить Лесбию-Клодию, но, продолжая любить преступную женщину, он долго колебался. Наконец, он решился порвать с нею и решение свое выразил в следующем стихотворении:

Но коварная Лесбия сумела удержать около себя Катулла и даже заставила любить опять по-прежнему, опять считать себя счастливым в ее присутствии. И действительно, в произведениях Катулла снова зацвела любовь. К несчастью, и этот возврат к прежним отношениям не был продолжительным: Лесбия опять изменила. И опять Катулл решил ее покинуть, на этот раз уже с твердым намерением не возвращаться. В стихотворениях, написанных им в эту пору, уже сквозит явное охлаждение к падшей женщине, хотя и тут по временам страсть вспыхивает в нем с прежней силой.

Таким образом, сердечный роман Катулла оказался неудачным. Нечего говорить, что он сильно повлиял на направление его поэтического творчества, до того сильно, что некоторые критики делят художническую деятельность Катулла на три периода: до встречи с Лесбией, во время связи с нею и, наконец, после разлуки; В произведениях, написанных в эти три периода, одинаково проглядывает крупный талант, но в то время, когда стихотворения второго периода дышат мягкой теплотой, изнеженностью и искренностью, стихотворения третьего периода носят мрачный характер. Любовь Лесбии окрасила творчество Катулла всеми цветами радуги, но она же накинула на него черный флёр, от которого поэт не освободился до самой смерти.

Но вот поэт, относительно которого можно сказать, что женщины составляли в его жизни все или ничего, — Гораций. Он не был женат, а что касается его возлюбленных, то их до того много, что остановиться на какой-нибудь из них, сказать, что та или другая занимала в его сердце больше места в сравнении с другими, — нет почти возможности. Они все были близки ему, он им всем пел восторженные гимны, и эротическая страсть, которою было проникнуто все его существо, как у настоящего представителя века Августа, мощным потоком катится по всей его творческой деятельности, одинаково омывая, очищая, облагораживая всех легкомысленных представительниц прекрасного пола, когда-либо приковывавших к себе его внимание.

Нужно ли говорить, что всё это были гетеры? В то время, когда жил Гораций, женщина, как и в Греции во времена Анакреона, играла весьма жалкую роль или, вернее, не играла никакой роли.

Одна только осталась у неё область, в которой она владела к царила, как полноправная хозяйка, — область любви и чувственности. Матроне-жене — места здесь не было, а если ей удалялось иногда нисколько блесток игривого чувства, то только в том случае, если она сама сходила с пьедестала матери, чтобы унизиться до разгула гетер. Таким образом, понятие «женщина» сливалось с понятием «гетера», и если мы в произведениях древних писателей читаем славословия по адресу женщин, по временам самые возвышенные и безгрешные, то должны все-таки помнить, что та, которой посвящались эти излияния, никогда не была безгрешной.