Всем говорила, что она дочь императрицы Елизаветы Петровны, что у нее во владении всего лишь небольшая земелька Оберштейн в Германии, что хочет она царствовать в Российской империи. Прослышав, что молодая княжна домогается власти в ее государстве, Екатерина II приказала своему командующему флотом Орлову, который плавал в ту пору по Средиземному морю, схватить дерзкую и привезти в Петербург. Испугался командующий флотом Орлов такого приказания, да делать нечего, ослушаешься императрицу Екатерину — казнит. Стал он подсылать к княжне лазутчиков, не жалел денег, обещал все, чего та пожелает, и, наконец, встретившись с ней, хитрый Орлов сказал, что любит ее, и жить без нее не может, и готов исполнить любое ее приказание. Поверила ему молодая княжна Елизавета, поехала с ним однажды по морю из города Пизы в город Ливорно на шлюпке. Пушки палили с кораблей в ее честь, ракеты взлетали ввысь, и заманил коварный граф царскую дочь на корабль. Тут-то Елизавету и арестовали вместе с ее слугами и поклонниками, разделили по разным кораблям, а все ее драгоценности, которые она оставила в доме, где жила, все документы граф забрал и отправил в Петербург императрице Екатерине II. Испугалась княжна, что погибнет она в Петербурге, возмущалась и молила, чтобы не отправляли ее к хитрой немке. Все еще верила она лукавому графу, что придет он к ней на корабль и освободит ее из плена. А он не шел, послал только успокаивающее письмо. Повезли ее по Атлантическому океану в сторону Англии, у английского берега узнала она, что не миновать ей допросов и пыток в России, что везут ее туда. Упала она на палубе в обморок, как это часто бывало с матушкой Елизаветой, и чуть не умерла. Сбежались люди, подняли княжну; когда же она пришла в себя, то тотчас кинулась к борту, чтобы броситься сверху вниз на какие-то лодки и разбиться насмерть. Схватили княжну Елизавету и потащили ее в каюту, заперли ее там, приставили к ней стражу. О, как проклинала она графа-злодея, которому доверилась и от которого забеременела и должна была родить княжича. На Неве еще и лед не растаял, был май, 26-е число. Перевезли пленницу с корабля в Петропавловскую крепость, спрятали в темницу и стали допрашивать. «Зачем и почему ты хотела спихнуть с трона императрицу Екатерину?» Называли ее самозванкой и побродяжкой, авантюристкой и злодейкой. А княжна говорила одно и то же, что она дочь Елизаветы Петровны и ждет сына. И родился в каземате равелина у княжны сын, нарекли его по отцу-обманщику Орлову — Алексеем.
Ленка, замерев, съежившись, сидела у костра, слушала геолога, роняя слезы на плащ, переживая страшную судьбу и унижения княжны, возмущенная подлым предательством графа, которого та самонадеянно полюбила.
— Почему же княжна не подала на алименты? — печально спросила девочка.
— Императрица не позволяла ей, — объяснил Шапкин. — Через два года заточения в одиночной камере погибла княжна во время наводнения. Вода Невы вышла из берегов, затопила улицы и залила казематы крепости.
— И сын утонул? — ужаснулась Ленка.
— Нет, сына унесли из каземата раньше, — успокоил ее геолог. — Его отдали на воспитание какой-то крестьянской семье. Екатерина II рассердилась на графа Орлова, что он очень уж хитрый, и уволила его со службы.
— И что же он стал делать? — не унималась Ленка.
— Кто? Орлов-то? Жил в своем имении да выводил рысаков орловских, так и состарился.
В беседу втянулись другие геологи — Котляров и Тихомиров, даже Иван Рассадин задавал вопросы. Лес, костер, много знающие взрослые друзья, вспоминающие старину, которая имела какое-то отношение к фамилии Тараканова, настроили Лену на доверие, и она призналась, что весной видела во сне свою мать Лидию Игнатьевну Тараканову и та позвала ее прийти к ней в Усть-Баргузин. Шапкин передернул плечами и незаметно ухмыльнулся.
После обеда ребят посадили на мерина, в руки Васе сунули огромный бумажный сверток, где были печенье, шоколад, пять банок консервов и полбуханки белого хлеба. Рассадин взобрался на второго мерина, и лошади пошли рядом по дороге в лес.
В пути Иван молчал, почти не слушал ребячьей болтовни. Ему было приказано Шапкиным доставить их в поселковое отделение милиции, и он размышлял, застанет ли участкового милиционера. Ребята стали упрашивать его, чтобы отпустил их в поселке, уверяли, что они сами уедут из Выдрина в Слюдянку на поезде. Эти уговоры расстроили Ивана, он боялся ослушаться Шапкина, но и не мог не уступить своим спасителям. Довезя ребят до продуктового магазина, слез с лошади, ссадил ребят, заглянув в магазин, купил им на дорогу еще две бутылки молока. Поколебавшись, не взять ли им железнодорожные билеты, не посадить ли их в вагон, он тяжело вздохнул и, посоветовав возвращаться домой, попрощался с детьми.
