Фарра разрешила ей побеседовать с оставшимися коллегами Изабель в небольшом конференц-зале, в котором заметно пахло едой, и предложила ей банку диетической колы. А Грей как раз не мешало поднять уровень кофеина в крови, чтобы осилить предстоящие беседы.
— Да мы и не думали, что что-то случилось, — рассказывала Бет Шарп, высокая брюнетка с серебряным гвоздиком в носу. — Изабель говорила, что они с Ианом поедут в Палм-Спрингс на День памяти.
— Да? — Грей вскинула брови.
А добрый доктор не упоминал о поездке в городок, расположившийся возле пустыни.
Грей любила все секретное. Секретного Санту, например, или «Секретные материалы». Но больше всего ей нравились секретные поездки!
Ее телефон, лежавший на столе в конференц-зале, загорелся белым, а затем отключился. Она нажала кнопку «Домой» — на экране высветился значок пустой батареи.
— Ой! — вздохнула Бет Шарп. — Дать ручку?
— У меня есть.
Грей порылась в сумке в поисках той дурацкой липкой ручки. Кошелек, ибупрофен, санитайзер, жевательная резинка, монеты… А ручки нет.
— Извините. Давайте продолжим разговор, — сказала Грей, чувствуя, как от ее лица вновь начинает идти жар. — Если мне что-то потребуется уточнить…
— Напишите мне на почту, — кивнула Бет Шарп. — В общем, Иззи думала, что Иан собирается сделать ей предложение. Не то что она собиралась согласиться. Можно я вам кое-что скажу?
Бет задергала ногой, затем перестала, затем снова задергала ногой.
— Звучит не очень, но я рада, что телефон у вас сел. Не хочу, чтобы это попало на запись… Я думаю, Иан отвез Иззи в Палм-Спрингс и там убил ее. Закопал где-то рядом с одной из гигантских ветряных турбин.
— Это довольно… серьезное обвинение.
— Иззи говорила, что Иан вспыльчивый и что она разузнала какой-то его большой секрет. Она очень нервничала, когда я видела ее в последний раз, и сказала, что этот секрет может разрушить его карьеру.
— И что?
— И он знал, что она знает.
— А дальше?
— Убил ее.
— А потом?
— А потом закопал…
— Под огромной ветряной турбиной, — эту фразу женщины произнесли в унисон.
Нэн Китон — рыжая женщина постарше, одетая в длинную ярусную юбку и ковбойские сапоги, ворвалась в конференц-зал прежде, чем Грей смогла отыскать запасную ручку. Кряхтя, она села в кресло, скрестила руки на своей рыхлой груди и сжала челюсть, как крокодил, ухвативший антилопу гну. Языком тела она явно говорила, что что-то знает, но рассказывать не собирается.
А Грей уже порядком устала.
— Иан сказал, что они с Изабель каждый день вместе обедали.
— Ха! — рявкнула Нэн. — Раза два в неделю бывало, да это еще если повезет. Он вечно работает, вечно спасает жизни. В его руках сердца людей — и это не фигура речи. Он всегда говорил, что если она захочет стать его женой, то придется делить его с пациентами.
— И как Изабель отреагировала?
— А вы как думаете?
— Она думала, что он ей изменяет, хотя говорил, что занят с пациентами?
Нэн не ответила. Она была из тех женщин, которые усердно молились, еще усердней выпивали и всегда ждали своих любовников — водителя грузовика или шерифа из какого-нибудь маленького городка или ждали возвращения блудного сына. Такие женщины горюют по этим мужчинам и льют слезы, которые исчезают в складках их обветренной кожи, но «мы имеем значение, слышите? Слышите?»
— Вы в курсе, что Изабель забрала собаку доктора О’Доннелла? — спросила Грей.
Нэн фыркнула.
— Думаете, мне не насрать?
— Думаю, вы почетный член Общества тех, кому насрать, платите взносы и все такое, но вам, вероятно, следует знать, что она похитила собаку этого человека.
Нэн хмыкнула.
— Поделом ему.
— Ладно, к черту собаку, к черту Иана. Что вы можете рассказать о душевном состоянии Изабель?
— Она ходила расстроенная за несколько дней до того, как все разъехались на День памяти.
— Почему?
Нэн снова сжала челюсти и скрестила руки на груди.
Грей прищурила глаза, в желудке — изжога. Мышцы на шее напряглись — она ждала, когда Нэн заговорит. Но в этой игре ей не выиграть. Не выиграть у женщины, готовой ждать дальнобойщиков и блудных сыновей.
— Вы же наверняка хотите, чтобы мы нашли… — сказала Грей, изо всех сил стараясь звучать спокойно.
