Он многое помнил из московской жизни: огромные высокие комнаты, хлопанье дверей, кипящий чайник на плите. И бесконечные разговоры на кухне, шумные ночные гости, телефонные звонки. И все время крутилась фраза: «Это не по телефону». Сами разговаривали по телефону целыми днями и сами же ее твердили!
По воскресеньям его водили в театр или на музыкальные утренники. Нужно было надевать выходные колючие брюки, тяжелые пальто и шапку с меховыми ушами. Долго ехали на метро, поднимались и спускались по движущимся лестницам, это немного искупало скуку предстоящего концерта. Но к музыке привязался, уже в Израиле освоил гитару и ударные, в старших классах вовсю завлекал девчонок. Из театров почти ничего не помнил, кроме нелепой сказки про Синюю птицу. Зачем–то ее искали, какие–то дети бродили по сцене и разговаривали с умершими дедушкой и бабушкой. Натуральный фильм ужасов!
И еще устраивались пикники: варили картошку в мундирах, крутые яйца, собирали в рюкзаки хлеб и яблоки. Потом долго ехали на медленном поезде, долго шли по тропинке к большой поляне, все возбужденные, нарядные. Мама покрывала голову большим красивым платком, хотя было совсем тепло. Для него тоже везли специальную шапочку, черную бархатную шапочку без козырька, но надевать ее было нельзя, пока не приходили на место. На поляне вешали огромную белую простыню с синими полосками, дружно пели красивую непонятную песню… Он быстро запомнил слова: «Кол од балевав пнима…»
Да! Во главе всего стояла ИДЕЯ! Они боролись. Они хотели жить в своей стране, петь свой гимн и соблюдать традиции своего народа.
Можно ли быть такими безграмотными мечтателями! Взрослые женатые люди, с высшим образованием. Ведь ничего не понимали ни про страну, ни про традиции! Близко не представляли, какая пустыня их ожидает. Горячая, жесткая и единственная Земля. Разве они могли понять? Ничего не знали, кроме перевранного текста «А-Тиквы». Даже его бархатную черную кипу пришлось выбросить, оказалось, такие носили только сефарды–ортодоксы.
Нет, эта девочка ему положительно нравилась! Впрочем, почему девочка? Так, первое впечатление из–за нежного круглого подбородка. И ресницами хлопает, как его дочка Мор. А грудь совсем не детская, тяжелая, даже в пиджаке не скрыть. И какой идиот придумал для женщин «деловую одежду»? Вопросы она толковые задает, явно работает не первый год, плюс университет, плюс стаж, — значит, ей лет тридцать. Наверное, давно замужем и дети есть. В России рано детей заводят. Его мать тоже родила рано, в двадцать пять.
А Орна не хотела детей. То есть, она хотела, но «потом», — после поездки в Таиланд, завершения нового проекта, путешествия по Южной Америке. Всегда находилась новая причина, он не спорил, тем более, она была на два года старше. Он долго не мог поверить в серьезность их брака, слишком часто она смеялась, называла его русским медведем, хвасталась подружкам, как некой диковинкой. Ему все казалось, что завтра ее увлечение пройдет, как прошла страсть к собиранию индийских масок или занятиям йогой. Даже после официальной регистрации и хупы, на которой его мать глупо и неуместно расплакалась, почти ничего не изменилось. Они только купили новый шкаф в спальню и переставили письменный стол подальше от телевизора, чтобы он мог работать над диссертацией. К сексу Орна относилась как к веселому спорту, бесстыдно раздевалась, легко меняла позы, могла обнимать его одной рукой и при этом в другой держать мороженое или телефонную трубку. Сначала его это смущало, потом стало казаться забавным, потом немного наскучило, конечно.
Кошмар начался, когда родили две подруги, бывшие одноклассницы по гимназии «Герцлия». Орна вдруг тоже загорелась идеей материнства, бросилась по врачам, завалила дом витаминами, термометрами и графиками собственных месячных циклов. Спать с ней теперь требовалось строго по расписанию, не чаще двух раз в неделю, и обязательно в день, когда поднималась какая–то таинственная температура. Он с тоской смотрел на младенцев в колясках, на школьников, бегущих по тротуару. Невозможно было поверить, что все эти дети запросто родились у своих мамаш.
