Да, конечно, успела поработать.
Она в тридцать пятом, кажется, диплом получила или в тридцать шестом, а расстреляли их только в феврале сорок второго. Я уже в ссылке была, брат в блокадном Ленинграде в госпитале работал. Хорошо, он семью в эвакуацию отправил, а то вот Мира, моя подружка, отвезла мальчика на лето к бабушке… Так он и лежит там вместе с ее мамой. И с моей. Так что, можно считать, что мне повезло с этим арестом. Я ведь тоже Диночку на лето к маме отвозила.
Да нет, почему я перескакиваю. Ну конечно, сначала вышла замуж, а уже потом Диночка появилась. Или ты думаешь, я такая легкомысленная была?..
А там и познакомились, на каникулах. Куда я еще могла поехать? Корова у нас была, и надо было ее каждое утро выгонять. А мама сказала, что негоже ей, учительнице, за коровой бегать, тем более когда взрослая дочь приехала. И ничего во мне особенного не было. Косы только, да ноги длинные.
Я же говорю, худая как палка. Вот и бегала я за нашей коровой босая.
Как почему? Тепло было, лето. И удобнее так. И туфли надо было для города поберечь. Я ведь училась на зубного врача.
Конечно, мечтала – детским ортодонтом. Выправлять неправильный прикус. Чтобы все красивыми вырастали.
Ну почему вся красота в зубах? Нет, конечно. Но все-таки хорошие зубы – это красиво.
Нет, нет, не перескакиваю. Он на лето приехал, диплом писать. На немецком языке. Он и французский знал хорошо, но не так, как немецкий. И еще оперу очень любил. Мы с ним часто в оперу ходили. И сам пел хорошо, тенором. Я потом, когда Диночка подросла, всё ей по радио оперы ловила.
Он у наших соседей комнату снимал – сад был у них красивый, тихий. И все наши местечковые невесты, конечно, принялись гулять вокруг этого сада. А тут я бегу со своей коровой. Меня и невестой не считали, я же говорю – одни косы.
Мы на Красной Пресне поселились. Такая прекрасная была комната, просторная, и соседей немного.
Я с соседями всегда дружно жила, ты знаешь. Это уже потом, когда Осю арестовали, они со мной перестали разговаривать. Так меня все равно вскоре выслали. Правда, я успела брату в Ленинград написать, чтобы Диночку к себе забрал, не отдавал в детский дом. Но тут мне повезло – я хоть и в зоне была, но на поселении, и ребенка при мне оставили.
Направление у меня было в Сыктывкар.
Выговорить-то еще можно, а вот добраться… Поезда туда не доходили.
Автобус? Ты еще скажи – метро… Высадили меня на последней станции и сдали в милицию, вроде как арестованную. А там и не знают, что со мной делать. Думали, думали и говорят:
– Мы вас направим на лесоповал, врачом.
Я говорю:
– Что вы, я не могу врачом, у меня среднее образование!
– Ну тогда здесь в медпункте будете арестованных лечить.
Я даже рассердилась:
– Да не могу я людей лечить, я ведь только зубной врач!
Надоела я им ужасно.
– Тогда иди, – говорят, – и сама устраивайся, куда хочешь.
И решила я для начала жилье поискать в деревне. Сколько можно в милиции жить! Взяла Дину за руку и пошла по поселку.
Да, конечно, со мной, я же говорила, не отправили ее в детдом. Даже и не знаю, может, забыли, а может, сжалился кто.
Да, прекрасно ходила, ей уже три года исполнилось. Проходили мы по деревне целый день, но неудачно, никто нам комнату не сдал.
А там и кушали, в милиции. Раз я арестованная, так они должны были меня кормить.
Уже под вечер останавливаю одну женщину, все насчет комнаты, а оказывается, я у нее уже утром спрашивала. Я-то не запомнила, а она меня узнала:
– Как же вы, – говорит, – так целый день и ходите?
Ну что я могла ответить?
– Знаете что, – говорит, – пойдемте к нам. Я сама эвакуированная, с детьми у родителей живу, с моим отцом и посоветуемся.
Привела она нас к дому, но заходить я не стала.
– Попросите, – говорю, – вашего отца к нам сюда выйти, а в дом я зайти не могу, у нас с ребенком педикулез.
Да, вши. Какие мы завшивленные были! И с поезда, и из тюрьмы. Я ведь в тюрьме пересыльной сначала была.
Да, конечно, вместе с Диночкой.
Так вот, вышел ее отец и говорит:
– На лесоповал вы ни в коем случае не соглашайтесь ехать, там и не такие герои с голоду умирают. Идите в медицинскую часть ГУЛАГа! В Главное управление лагерей. Там, даст бог, работу найдете. А в милиции своей попроситесь на дезинфекцию и завтра к нам опять приходите, поселим вас как-нибудь.
