— Ну, что я тебе говорила! На все про все с рестораном и постелью у него ушло не два часа, а час сорок пять. И любовник он никудышный. Не надо, Маруся.
Я зажгла свет — матери не было.
Вскоре я нашла более выгодную работу в рекламной фирме. Предложение поступило в первый же день. Я придерживалась прежней схемы о матери-инвалиде. Но однажды в комнату, где нас было пятеро — от двадцати до сорока пяти, выбор на любой вкус, — вошел он. Невысокий, но плотный. В тот год у мужчин были в моде широкие брюки и пиджаки, он показался мне мощным. Сорокалетний, уверенный, он за секунду вобрал нас всех взглядом и направился ко мне. Я отослала его к заведующей. Когда он ушел, заведующая позвала меня:
— Он настаивает, чтобы его заказ вела ты.
— Но электрооборудование — не мой профиль.
— Он поставил условие — только ты!
Естественно, в следующий свой приход он предложил:
— Не поужинать ли нам вместе?
— С удовольствием, — ответила я привычно. — Только вечером я должна быть дома: у меня мама инвалид, она не встает с постели.
Он посмотрел на меня с явным недоумением, но потом рассмеялся:
— Понял! Ты хочешь сказать, что переспать у тебя невозможно?
— Я сказала то, что хотела сказать, а спать я с вами не собираюсь.
— Соберешься еще, какие твои годы! Время у нас есть, потому что я хочу не переспать с тобой, а жениться на тебе.
— Зачем? — спросила я. — Проще завести любовницу. Сегодня девушки на это смотрят легко, если мужчина не жадный.
— Я знаю, с этим проблем нет. Проблема в другом. Когда я тебя увидел, то сразу понял: ты мечта всей моей жизни. Мне было пять лет, когда к нам зашла подруга мамы, похожая на тебя, и я в нее влюбился. Она была такой же курносой, синеглазой, с такими же ногами, с такой…
— Грудью, — подсказала я.
— Да! Твоя грудь будет нашим семейным достоянием.
Я испугалась: он повторил слова матери. И он все больше нравился мне. Я сделала резкую попытку оторваться от него, когда он сообщил мне:
— Я снял квартиру.
— В каком районе?
— В Измайлове.
— Нет, — ответила я. — Только в моем районе.
На его месте я бы послала меня подальше. Но через неделю он сказал:
— Пошли смотреть квартиру. Это рядом с твоим домом. Кстати, почему ты меня не знакомишь со своей матерью?
— Обязательно познакомлю, — пообещала я.
В каждой комнате трехкомнатной квартиры, которую он снял, стояли две тахты, телевизор, видеомагнитофон и буфет с минимумом посуды.
— Похоже на гостиницу, — предположила я.
— Да, ты права. Хозяйка сдавала ее как гостиницу. Рядом с твоим домом ничего другого не нашлось, я обошел весь квартал, и пришлось снять это.
— Откажись, — сказала я. — Моя мать уезжает в Крым к своей сестре месяца на три. За три месяца мы все поймем про нас с тобой.
Через два дня он приехал и остался. Когда выполняешь заказ компании, узнаешь много и о ее руководстве, и о самой компании. Акционерная компания «Глобус» была обычным оборонным заводом. Когда заказы от военных почти перестали поступать, завод акционировали, и его, самого молодого из руководства завода, избрали председателем правления и генеральным директором. Пока у него были одни проблемы. Завод мог многое производить, но они не умели продавать и рекламировать свою продукцию. Были у него и личные проблемы. Его жена в каком-то туре познакомилась с голландцем и теперь жила больше в Амстердаме, чем в Москве, оставив на него двух сыновей восьми и девяти лет. Ночью он уехал к себе домой, чтобы собрать сыновей в школу. Оставшись одна, я спросила у мамы:
— Что мне делать?
Я уже стала засыпать, когда услышала голос матери:
— Выходи за него замуж. Для меня ни один мужчина не снимал целую гостиницу, а ведь он зарабатывает наверняка не так уж и много.
— Нормально, но, конечно, не так, как новые русские. И у него много проблем.
— Это видно. Ему надо помогать, чтобы он не сломался. И покажи его кардиологу, что-то он очень бледный.
Я ему позвонила днем.
— Я бы хотела перейти работать к тебе.
— Куда?
— В службу маркетинга.
— Приезжай оформляться.
Я заполнила в отделе кадров анкеты и зашла в кабинет начальника отдела маркетинга. Мы были знакомы: он принимал мою работу. Большой, вальяжный, со связями, он был из московских ястребов, которые в отличие от московских воробьев не по зернышку клевали, а заглатывали сразу и помногу. Он работал на себя. Он будет первым, кого придется убрать, решила я.
