Вернувшись домой и увидев по записке, пришпиленной к двери, что Женька не приходила — черкнула бы, Ушаков подумал, что надо бы завтра зайти к ней на квартиру И что там с ее Лешей? На другой день он так и сделал Открыла ему интеллигентного вида старушка и, радушно улыбаясь, сразу же пригласила пройти.
— Вы, наверно, от нашей Жени? — угадала она.
— Да… Она еще не появлялась? — спросил он.
— А разве она в Москве?
— Да, мы ехали в одном вагоне. Заходили вечером, но никто не открыл… Она вчера пошла к тетке Леши. Вы не знаете, где та живет?
— Жила неподалеку, но потом переехала. А что с Лешей?
— Тяжело ранен, и Женя не знает, в каком он лежит госпитале.
— Господи, ранен… Пройдемте в комнату… Садитесь… Женя сумасшедшая девчонка. Вы этого не заметили?
— Заметил, — улыбнулся Ушаков. — Странноватая девица. Она говорила, что живет с теткой, а где ее родители? Она что, сирота?
— Нет… Тут какая-то сложная история, подробностей я не знаю. Ее мать… Кстати, тоже странная женщина, отдала ее еще грудную своей бездетной сестре. А отец? Видимо, они разошлись. Короче, за все время, пока мы живем вместе, и отец Женин и мать появлялись тут раза два-три… Тетка любит девочку, но ее муж строитель, и они мало живут в Москве. Пока Женя была маленькой, брали ее с собой, а потом уже приходилось на зиму ее оставлять одну… Девочка в общем-то заброшенная и… по-моему, очень одинокая. Когда появился Леша, то ли двоюродный, то ли троюродный ее брат, они сразу же очень подружились… Ну а о ее побегах на фронт вы, наверно, уже наслышаны?
— Да, кое-что рассказала. — Ушаков поднялся. — Она оставила у меня кое-какие вещи, поэтому передайте ей, что вечерами я дома. Пусть заходит…
Но Женька не заходила. Прошло три дня. В управлении Ушакову сказали, что вот-вот он получит назначение. Он зашел к ней домой, но там она так и не появлялась. Старушка только качала головой и разводила руками:
— Ох уж эта Женя, всегда с ней какие-нибудь истории… Ну куда запропастилась? А не могла она, узнав, в каком госпитале Леша, сразу туда и поехать?
— Может быть, — сказал Ушаков. — Но ее вещи… Да и проститься могла бы зайти.
— Ну, таких тонкостей не ждите, — улыбнулась соседка. — Девочка совсем не воспитана.
Ушакову вдруг оказалось не безразличным, что Женька уехала, не попрощавшись с ним: все же помог он ей и истории с соседкой по вагону, и приютил ее на ночь, и его очень беспокоило ее исчезновение, связанное, наверное, с Лешей. Бродили в нем какие-то предчувствия, что судьба этой нескладной девчонки сложится непросто с ее-то характерцем.
Появилась Женька на четвертый день. Резко постучала в дверь, так же резко вошла — осунувшаяся, почерневшая, с припухшими глазами. Села на стул напротив него, попросила закурить, а потом, сделав несколько коротких затяжек, сказала странно безразлично:
— Вот и все… Нету Леши…
Ушаков понял это сразу же, как она вошла. Он не стал ничего говорить, подошел к ней и пожал ее холодную, безжизненную руку, сказав:
— Держись, Женя.
— Я и держусь, — холодно и отчужденно ответила она. — Я не плакаться пришла — за вещицами. Завтра в Лешину часть еду, довоевывать. — Помолчав минутку, спросила: — Что, отговаривать будете?
— Да нет… Только ты говорила, что твой Леша не хотел этого.
— Не хотел. Но там друзья его, свои ребята, а здесь… чужие все какие-то.
— Почему чужие? К тебе, по-моему, хорошо относится твоя соседка… Кстати, очень милая старушка.
— Откуда вы ее знаете? — удивилась Женька.
— Заходил к тебе домой.
— Это зачем же?
— Беспокоился о тебе.
— Да ну? Чего это вдруг?
— Ну и хотел проститься. Не сегодня-завтра получаю назначение.
— А на какой фронт? — живо спросила она.
— Не знаю.
— Хорошо бы на наш. Тогда бы вместе поехали.
— Женя, — очень серьезно начал он, — тебе не надо никуда ехать. В вашем разведвзводе наверняка уже новые люди. Без Алексея тебе будет трудно. Относиться к тебе будут по-другому, чем при нем, сама же знаешь…
— Нет… я должна, — упрямо заявила она.
— Ты ничего не должна, Женя. Свое ты отвоевала, и пора подумать о будущем…
— Скучно вы говорите, как моя тетка, — раздраженно буркнула Женька.Какое будущее без Леши!
