Впрочем, разгадка оказалась достаточно простой: Лу оказалась «приманкой». До сих пор помню состояние шока, охватившее меня, когда я, подкараулив девушку в ванных комнатах, потребовала объяснений.
«— И как это понимать, Лу?! Ты теперь у нас будущая королева? Купаешься во всеобщем обожании? — я преградила выход из умывальни, оперившись о косяк.
— Ты меня осуждаешь? За что? За то, что я хотела вырваться из нищеты?! — взвизгнула Луиза, отталкивая мою руку, — я всего лишь сыграю роль перед толпой. Один раз меня уже травили, второй — не страшно! Зато твоя драгоценная Армель будет в безопасности. А я получу богатое приданное и мужа.
Я в шоке уставилась на бывшую подругу. Мне-то казалось, что когда вскрылся заговор со Спанией, Армель прекратило что-либо угрожать, а вот оно как…
— Ты…
— И не забывай, Эвон, что ты должна быть почтительна с женой будущего монарха!
Я удивленно моргнула на подобную реплику, но потом поняла: за спиной послышались голоса, кто-то приближался. Лу — играла. В газах у девушки плескался страх, но я… ее понимала.»
Естественно, что вся академия лебезила перед Луизой, поглядывая на нас свысока. И если Аврору еще опасались задевать, то на нас с Амерль — отыгрывались.
— Знаешь, что заявила Лу? — Вспыхнула Армель, — когда поползли слухи, что ты в больничном крыле, она заявила, что ты всегда была слабенькой и дар у тебя… посредственный. И все вокруг засмеялись, заглядывая ей в рот. Все же верят, что она невеста дофина!
Маркиза, сжала руки в кулаки. Девушка очень остро переживала, что если дофин-таки приедет в академию, то на публике ему придется держать за руку Лу. Разве может быть что-то ужаснее? Ведь это фактически признание чувств!
Но тут мне вспомнились последние моменты перед обмороком и… поцелуй. Если об этом узнают окружающие, я сразу стану падшей женщиной. А что я скажу месье де Грамону? Не то чтобы я переживала об этом, но он столько для меня сделал, а я тут переехала в столицу и резко веду себя как последняя вертихвостка!
— Ты побледнела, Эвон, — заволновалась Аврора. — Разве тебе так важно, что думают остальные? Мы-то знаем, что ты талантлива! Да и то, что тебя взяли к месье Жерому, о многом говорит.
— Если бы не месье де Грамон, я бы никогда не попала на этот факультатив. Знаешь сколько там желающих? — Мрачно ответила, раздумывая над тем признаваться или нет.
Что если я промолчу, а потом слухи дойдут до девочек? Как я оправдаюсь перед Армель и Авророй? И не решит ли дофин, что такая подруга как я совсем не подходит его невесте? Ведь когда король, тогда в больничной палате, говорил о моем переводе в столичную академию, как раз и шла речь о том, что я могу оградить Армель от плохих людей, а сама?!
— И знаешь, Ноэль твой, ответил Лу, что возможно она про себя говорила, — усмехнулась маркиза.
— Он совсем не мой, — возмутилась я, встрепенувшись.
Конечно я была рада, когда месье Ноэль перебрался в столицу, но совсем же не ради меня! Друг рассказывал, что во время боя некроманта заметил месье де Грамон и забрал в столицу, в какую-то экспериментальную группу. Мне было легко и просто с юношей — как минимум он знал о моей роли в сражении. Даже Армель и Аврора не догадывались, считая, что я вернулась просто перекачивать энергию в амулеты, где и вычерпала свой резерв едва ли не до дна.
— По-моему, он влюблен в тебя, Эвон, — серьезно сказала Аврора, — или ты до сих пор… испытываешь эмоции к графу?
Я поморщилась. Не сложно догадаться о ком говорила баронесса — о графе де Армарьяке, ее женихе. Но, Богиня всемогущая, разве можно такое предполагать? Да, я обдумывала о варианте замужества с фаворитом, но была ли я влюблена в него? Нет, конечно! Даже когда де Армарьяк снимал с моей руки шнур или дарил мешочек-приглашение на «коллективное свидание». Да, это были сильные эмоции, но совсем не влюбленность!
— На уроке меня поцеловал месье Этьен, — призналась я, чтобы не отвечать на вопрос Авроры. Мне казалось неправильным оправдываться в том, что я не совершала, будто я убеждаю подругу в обратном.
Девочки дружно ахнули.
Мы делились всеми переживаниями, и я точно знала, что подруги еще не целовались. Даже по случаю тайной помолки граф целовал только пальчики Авроры, отчего она ходила почти весь день пунцовая. А Армель за последние две недели не перекинулась с дофином ни словечком. Хотя принц и писал девушке письма, но это скорее походило на дневник: дофин описывал степь и с какими людьми его доводится общаться на границе.
