Голос ее прервался, потому что она заметила, как граф Оксфорд и Марк многозначительно переглянулись поверх ее головы и Оксфорд едва заметно кивнул Марку.
Гвиневра невидящим взором уставилась в чью-то спину, обтянутую синей тканью. Сердце ее билось бешено, и стук его отдавался у нее в ушах ударами грома. Граф Оксфорд опустил глаза и поклонился самым галантным образом, а его улыбка придворного оказалась на привычном месте.
– Можете мне поверить, миледи, это первое, что король сделает утром. Не желаете ли остаться ночевать здесь, в королевской резиденции, чтобы вам не надо было приезжать сюда утром? Нет? Не смущайтесь и не пугайтесь, миледи. Это предложение вас ни к чему не обязывает. Я всего лишь задал вопрос. В таком случае простимся до утра.
И он двинулся сквозь толпу, как корабль, разрезающий носом воду. Голова Гвин кружилась. Ее сотрясала дрожь, окутывала липкая паутина ужаса. Было невозможно допустить, чтобы такое случилось. Возле ее уха послышалось бормотание Марка:
– Я знаю, Гвин, король считает, что ваша преданность ему сделает и меня верным его делу. Кто знает? Возможно, так и будет. При такой красоте вернуться домой и…
Он приподнял двумя пальцами прядь ее волос:
– Возможно, вы найдете в моем сердце каплю преданности.
Гвиневра наступила каблуком ему на ногу и побежала.
В поисках зеленоглазой красавицы он рыскал по залу, оглядывая толпу, и совал нос в каждую трещину, в каждый угол, но, не найдя ее нигде, вынужден был признать, что она покинула резиденцию короля.
Неужели она думает, что так легко избавится от него? Уж если на карте судьба ее графства и две тысячи марок дохода, то этому не бывать. Нет, даже будь она троллем со сросшимися бровями, ради такого куша можно было потерпеть неприязнь графини Эверут.
Когда две недели назад Жонесс де л’Ами скончался – а это событие было известно Марку, потому что он при нем присутствовал, – он тотчас же ринулся в бой, решив, что этот птенчик с волосами цвета воронова крыла, обитающий в «Гнезде», приобрел для него особую привлекательность.
И потому он выжидал, стоя рядом с ней, когда гроб с телом ее отца помещали в склеп, и выражал соболезнование в такой форме, что она хмурилась, давал советы, от которых она с легким презрением шарахалась, улыбался, пока челюсти его не начинали болеть, и выжидал.
Но теперь ожидание закончилось. Де л’Ами был мертв, солдаты Эндшира стояли у ворот замка Эверут, а король Стефан пребывал в смятении и не мог оказать должного сопротивления захвату ее имущества. Каким бы болваном ни был король, он не согласится на просьбу выдать за него Гвиневру, но если бы графиня поверила в согласие короля, все было бы намного лучше. Тогда было бы легче ее убедить.
Графство Эверут пустило глубочайшие корни по всей Англии, его ростки укоренились во многих мэнорах, оно обладало правами собственности на территории от Шотландии до Ирландского моря. И «Гнездо» в Нортумбрии было сердцем этих богатых лесом земель.
И в этом пульсирующем сердце было скрыто сокровище, столь особенное, что и вообразить это было бы трудно.
Он в последний раз оглядел толпу. Она и в самом деле ушла.
В ярости он хотел бы плюнуть на окружавшие его надушенные оборки. Напирая плечами на толпу и пробираясь сквозь нее, он нашел одного из своих людей, собравшихся за огромными деревянными дверьми.
– Найди графиню Эверут. Она должна быть в своем доме в Уэстчипе. Задержи ее там до моего прибытия.
Рыцарь повернулся, чтобы идти исполнять распоряжение, но Марк хлопнул его по плечу и повернул лицом к себе.
– И пошли за священником, – прошипел он.
