Она очнулась на мягком мху. Провела по нему пальцами, потом почувствовала, что опирается спиной о что-то твердое – сухую кору дерева. Ее спаситель сидел перед ней на корточках.
– Как давно? – пробормотала она прерывистым шепотом.
Он пожал плечами.
– Минуту. Может быть, две.
– Боже мой!
Она заставила себя выпрямиться.
– Примите мои извинения.
Он поднялся и провел руками по бедрам.
– Извинений не требуется. Вы перенесли испуг, рукопашный бой, сильный удар по голове и чуть не вышли замуж. Этого вполне достаточно, чтобы любую девушку заставить упасть в обморок.
– Я не падаю в обмороки, – возразила Гвин, с трудом поднимаясь на ноги. – Я потеряла сознание, а прежде со мной никогда такого не бывало.
Он свистнул коню, вскочил в седло и протянул ей руку.
– Вы не слишком высокого мнения о мужчинах, Зеленоглазка, но ваш выбор невелик. Я не увезу вас против вашей воли.
– Тогда…
– Я вас не оставлю.
Гвин опустила голову. Она услышала его приглушенное проклятие, почувствовала, что ее поднимают на лошадь, и оказалась прижатой спиной к его крепкой мускулистой груди.
– Мне надо д-добраться до дома, – пробормотала она.
– А где этот дом?
Она шмыгнула носом:
– В аббатстве Святого Альбана.
Наступила короткая пауза.
– Вы что, монахиня? Не могу в это поверить. На ее лице появилась слабая улыбка.
– Ну, принимая во внимание, что начинается буря, а люди Эндшира рыщут поблизости, – пробормотал он, – есть и другие места. Я отвезу вас туда, где безопасно, тепло и сухо.
– Но…
– А позже, даю слово, доставлю в аббатство Святого Альбана.
Страх и недомогание, соединившись, подвигли её на то, что она переступила границы приличий и здравого смысла. У нее оставалось смутное представление о том, что их разделяет только его порванная туника. Она как в тумане вспоминала, как это мощное и теплое теле прижималось к ней, и не чувствовала того, что металлические кольца врезаются в кожу.
Его руки некрепко обнимали ее, потому что он еще должен был держать поводья своего Нуара.
К тому же она говорила с ним. Говорила, потому что ночь была темна и надвигалась буря. Говорила потому что паника поднималась в ней и страх начал бы кусать ее за пятки, если бы она молчала.
При этом она пыталась поведать ему все мельчайшие подробности своей светской жизни.
Краешком сознания она понимала, что ее откровения льются бесконтрольно, как водопад.
Иногда он кивал в ответ или произносил какую-нибудь односложную реплику, и тогда Гвин, запинаясь, начинала рассказывать, как ей недостает матери и отца, теперь тоже почившего, и как тяжело быть одной на целом свете.
Своей болтовней Гвин пыталась обрести душевное равновесие, наконец это удалось и она погрузилась в молчание. Она откинула волосы с лица и вопросительно посмотрела на него.
Незнакомец смотрел на небо. Бегущие по небу тучи не представляли для нее особого интереса, поэтому она снова стала разглядывать его лицо, его строгие и гармоничные черты.
Неожиданно он спросил:
– Как ваше имя, леди?
Она замерла. Графиня Эверут, путешествующая без телохранителей, как она убедилась, представляла серьезный соблазн. Всего лишь шесть месяцев назад герцогиня Аквитанская подверглась трем покушениям на свою персону, с целью принудить ее вступить в брак, и все это случилось во время ее путешествия после развода с королем Франции.
И все же, решила Гвин, бросив взгляд искоса на своего спасителя, рисковавшего ради нее жизнью, он был человеком другого сорта.
– Гвиневра, – ответила она после краткого раздумья. Если он и заметил, что она не назвала свою фамилию и не сказала, откуда родом, то не показал этого.
– Рад знакомству с вами.
Она рассмеялась:
– Да, я тоже рада. А как ваше имя?
Теперь наступила его очередь выдержать паузу.
– Я известен как Язычник.
С минуту она молча смотрела на него, но больше не задала ни одного вопроса, лишь пожала плечами.
– Если Господь готов ответить на мои молитвы тем, что дал мне в спутники язычника, то пусть так и будет. Кто я такая, чтобы спорить с Богом?
Он с улыбкой посмотрел на нее:
– А я думаю, вы стали бы спорить даже со Всевышним, если бы это затрагивало ваши интересы, мистрис.
