Вот и всё. По всем строчкам прочерки. Имен больше нет, только сухая пыль по асфальту полузабытых улиц.
Город стал совсем новым, одетый в серый кирпич неуместно высоких домов. Прохожие любопытны глазами, особенно те, кто постарше; провинциальная мода, что-то яркое на рекламных щитах.
Прошёл вдоль реки, поднялся к главному городскому памятнику, снова, без спешки, – по центральному проспекту.
– Валюта, золото, обменять не желаете?
Женщина. Близко. Быстрый взгляд, по вечерней прохладе плотно одета.
На других людей смотреть было неохота, с ней – внезапно внимателен.
Уже морщины, тяжёлые небрежные ресницы, обветренная кожа возле капризных губ. По-прежнему голубые глаза.
– А мне много хорошего о тебе говорили, Гала. Ты же училась на врача? Угадал?
Заметно, что ей хочется узнать. Думает о возможной опасности, но не может понять кто и зачем.
– Откуда знаешь-то?
– Из детства.
Улыбнулась.
– Пионерами, что ли, вместе были?
– И пионерами тоже. И портфель тебе носил.
Оба одинаково неуверенно помолчали. Внимание двух крепких парней из её компании его ничуть не взволновало.
Мгновенно и бешено придумалась финальная сцена. Вот, именно так!
– Может, купишь у меня часы? В деньгах нуждаюсь.
Легко снял с запястья старенькие потёртые часы.
– Это моё самое большое богатство. Сколько дашь?
Голубоглазая женщина фыркнула.
– Дерьмо это, а не богатство. Копейки. На сигареты тебе не хватит.
– Я не курю…
– Вот если бы машину в залог, или квартиру. Есть квартира-то хоть у тебя? Или компьютер? Есть?
– Да я проездом в родных краях. Давненько тут не бывал. Никого из друзей нет. Туговато, прижало…
– Кто же ты тогда такой? Никак не узнаю…
Поморщилась, разглядывая с любопытством.
– Ты на класс младше училась.
Не ноет, не матерится… И красив не местным загаром, и уверен сильно в себе, часы сразу же застегнул на руке, не настаивает. Решилась.
– Пошли, покормлю тебя, бедолагу.
Взял её бережно за пальцы.
– Полетели со мной, а?! Далеко, далеко! Я покажу тебе розовый песок тропических островов, ты будешь трогать ладонью удивительных рыб, услышишь песни простых и очень загадочных людей…
– С тобой?
Захохотала.
– Нет, не могу я сегодня в дальние страны, у меня всего полчаса пересменка. И часы у тебя не куплю, чудак, даже не уговаривай!
Уже объявили посадку.
Опять выпито много кофе.
Телефонная связь подводила, говорить ему приходилось с напряжением и громко, поэтому многие люди в зале ожидания аэропорта оглядывались на странно стремительного смуглого человека, который с непривычной для них уверенностью говорил по-английски.
И улыбался при этом, вслушиваясь в музыку слов своей мечты.
– Продавай! Выставляй на торги и срочно ищи другую!
– Но, сэр…! Вы теряете на такой неразумной сделке большие деньги! И почему? Зачем так срочно? Что, в конце концов, с вами так внезапно произошло!? Что случилось?
– Стенли, будь сейчас предельно внимателен, не перебивай меня, постарайся понять только главное. Детали объясню в Лондоне. Во-первых, необходимо срочно отказаться от той большой шхуны, о которой шла речь в начале года. Пока без объяснений. Во-вторых, закажи во всех судовых агентствах другую яхту…
– Но почему, сэр?! Почему вас уже не устраивает большая шхуна? Ведь мы же всё согласовали! Я сделал что-то не так? Ведь неустойка же… Неужели всё отменяется?! О, боже праведный!
– Стенли! Заткнись!
Вздохнул полной грудью. Прыгали около ног воробьи.
– На гафельной шхуне сложные паруса. Для управления нужны люди. У меня больше нет прежнего экипажа, а один я с таким парусным вооружением и такелажем не справлюсь. Поэтому шхуну нужно продать. О потерях не думай. Понял?
– Да. А что с вашими русскими людьми?
– Их больше нет.
– Ужас…
– Сколько лет ты считаешь мои деньги, Стенли? Восемь? Или десять?
– Одиннадцать, сэр.
– И все эти годы пытаешься меня перебивать в самые ответственные минуты. Поэтому… Мне срочно нужна другая яхта, примерно тех же размеров, только одномачтовая и обязательно с косыми парусами. Желательно с автоматикой. Завтра прилечу, всё расскажу. Сроки выхода в плавание – те же, без изменений.
– Ясно, сэр. Только…
– Что ещё?
– А экипаж? Кто же будет в вашем экипаже…?
