Сначала Анна, рассматривая сквозь стекло своего бокала тонкий солнечный луч, спросила деда о его профессии, но тот, усмехнувшись, покачал головой.
– Потом…
И Мария, задумавшись, почти сразу же после этого, тихо произнесла, словно подумала вслух.
– А почему ты к нам никогда не приходил?
Высокий старик опустил плечи, принялся медленно расчерчивать корявым пальцем близкий простор белой скатерти.
– Не сейчас… И не здесь. Встретимся завтра. Сейчас я не готов говорить обо всём.
Машину с водителем дед оставил ждать у дороги.
– Это рядом.
Пространство открытой земли, среди дюн, совсем рядом с морским берегом.
Из города они добрались сюда за пятнадцать минут.
Сёстры шли по твёрдому песку прибрежной пустоши молча, ожидая чего-то необычного.
Ровная, залитая летним солнцем, земля…
Дюны, некоторые высокие, другие – широкие в основании и поросшие по склонам низким колючим шиповником.
– Вот…
Стройный ещё своей жизненной несогнутостью седой человек протянул руку.
Перед сёстрами открылась просторная, покрытая до самого берегового обрыва только низкой сухой травой, земля.
И ещё – ровная, из двух рядов, убегающая по направлению к морю, аллея молодых деревьев с яркими красно-зелёными листьями. Ближние деревья были заметно старше, те же, что завершали точное геометрическое стремление аллеи к обрыву, казались недавними саженцами.
А вокруг, насколько хватало взгляда, – сухая степь и впереди, через невысокий обрыв – спокойное штилевое море.
– Это – вам. Это – всё ваше.
Анна шагнула вперёд, пристально и точно осмотрелась по сторонам.
– Ты хочешь сказать, что даришь нам эти…, эти заросли? И всё? За целую жизнь?
Тряхнув пышными волосами, Анна поправила уголком салфетки помаду на губах.
– Я подожду вас в машине.
Вздохнула в ответ Мария, умоляюще посмотрела на деда.
– Прости её, мы с ней читали в детстве разные книжки…
Только усмешка, только скрип по-волчьи прочных зубов.
– Ничего, я привык.
Дед протянул Марии руку, помог ей сделать несколько шагов, спуститься с незначительной неровности дюны, вниз, к началу аллеи.
– Каждую осень, в октябре, именно в ваш день рождения, восходящее солнце светит вдоль этой аллеи. Я сделал это нарочно и проверял неоднократно. Здесь ровно двадцать пар деревьев, ширина аллеи – пять метров и так же, через каждые пять метров, расположена следующая пара… Первые саженцы я посадил в тот день, когда вы с Анной родились. Каждый год, обязательно в ваш день, я добавлял новую пару. Это австрийский клён. Красные листья у моря – такое должно быть красивым…
– Дед, дед…! Почему ты не пришёл к нам раньше?! Ведь ты же всегда был так близко от нас?
Мария смеялась и, не стесняясь, размазывала по смуглым щекам крупные прозрачные слёзы.
– Ну, почему?! Мы бы так счастливо могли жить вместе, помогать друг другу, рассказывать интересные истории…
– Ты достойна знать правду.
Повернувшись жёстким лицом к потокам вечернего бриза, дед сложил крепкие руки на груди.
– Ваш отец, а мой сын, однажды, в молодости, совершил одну большую ошибку. Я же, из-за своего правильного упрямства, отказался тогда помочь ему. Мы оскорбили друг друга глупыми и мерзкими словами, и он навсегда запретил мне касаться его жизни. Получилось, что и вас с Анной… Но я же любил вас! И его.
С улыбкой щурясь внезапно заблестевшими глазами, дед замолчал и задумался.
Только раз и навсегда сделанные кадры жёсткой кинематографической ленты позволяют в любое время, до самого конца, с удивлением смотреть и честно оценивать свою жизнь. Никакая ловкость компьютерных презентаций слабой души не сможет заменить пристальный и заинтересованный взгляд внутрь своих принципов и поступков.
…Сквозь стену холодного проливного дождя, по грязи внезапных луж, кровяня босые ноги в зарослях мелкого, злого шиповника, человек идёт по направлению знакомого берега, изредка поправляя вскинутые на плечо ещё у дороги два саженца и лопату.
Четыре пары по-осеннему краснолистных юных деревьев, две неглубокие ямы рядом, человек ползает по мокрой траве, ответственно вычисляя грязной верёвкой очередные точные пять метров…
…Нисколько не нарушая тихую прелесть невероятно тёплого октябрьского рассвета, к подножию ближайшей дюны подкрадывается роскошный, блестящий никелем и стеклом огромный легковой автомобиль.
