Сано и Янагисава спустились в столовую перекусить.
— Возможно, у нас есть средство обнаружить императора и предотвратить мятеж, — сказал Сано, беря палочками лапшу.
Янагисава отпил чая.
— Вы имеете в виду таинственные монеты? Сомневаюсь, что они могут помочь в решении проблемы.
Сано проглотил лапшу.
— Я говорю не о монетах, хотя они имеют отношение к местному разбойничьему клану Дазай. Я подумал о бумагах, которые вы забрали из покоев Левого министра Коноэ.
— Я изучил их. Не помню, чтобы видел хоть что-то, относящееся к удару по Мияко.
— Просмотрю-ка их теперь я.
Янагисава пожал плечами:
— Да пожалуйста!
* * *
Сано подъехал к Особняку Нидзё. Рэйко выбежала навстречу; лицо пылало от возбуждения.
— Город заполонили войска, — затараторила она, не дожидаясь, когда Сано слезет с коня. — Все самураи, проживавшие в гостинице, по приказу сёсидая отправились на сборные пункты. Неужели началось?
— Да. — Сано спешился и сообщил жене о пропаже императора и его послании. — К сожалению, мы не знаем, когда и где мятежники ударят.
— Что ты собираешься делать?
«Не было бы счастья, да несчастье помогло», — мельком подумал Сано, обрадовавшись, что отчуждение жены сняло как рукой.
— Нужно внимательно пересмотреть бумаги Коноэ. — Он передал поводья конюху и, обняв за плечи, повел жену в гостиницу.
Рэйко рассортировала содержимое ящиков; пол был усеян аккуратными стопками.
— Вот календари Левого министра с перечислением деловых встреч, церемоний и праздников. Тут финансовые отчеты. Там проекты императорских эдиктов. Слева письма из бакуфу и прочие официальные документы. Справа меню приемов. Посередине личные дневники. Кроме перипетий соперничества с Правым министром Исидзё, оскорблений в адрес госпожи Дзёкио и жалоб на плохое поведение императора Томохито, в них ничего нет. Судя по записям, он сам готов был их убить.
— Забудем пока про убийство, — сказал Сано. — Канцлер Янагисава и я почти уверены, что Каноэ пал жертвой Исидзё. — Правый министр признал, что находился в то время в Саду пруда.
— Значит, Кодзэри сказала правду. — Рэйко упала на колени; глаза расширились, дыхание стало прерывистым.
— Что с тобой? — Встревоженный Сано опустился рядом с женой.
Рэйко припала к нему и забормотала:
— Прошлой ночью Кодзэри сказала, что пыталась соблазнить тебя, но ты не поддался из-за любви ко мне. Она и на мне испробовала свои чары. Пожалуйста, прости меня за то, что я сомневалась в тебе! Я чуть не умерла от стыда.
Сано с блаженной улыбкой крепко обнял Рэйко и прошептал:
— Теперь все хорошо.
Рэйко высвободилась из объятий:
— Довольно. — Голос прозвучал резко, но лицо сияло от счастья. — Займемся делом. Что будем искать?
— Любые намеки на заговор.
Они углубились в работу.
Спустя некоторое время Сано разочарованно сказал:
— Я не нахожу ничего полезного. Может быть, информация зашифрована.
Рэйко отложила в сторону свиток:
— Если и так, то я не вижу никаких следов шифра. Все слова и фразы совершенно ясны. Никакой двусмысленности.
— Двусмысленности, — повторил Сано. Где-то он недавно читал что-то подобное. Иероглифы говорили одно, а он понимал совсем другое.
Рэйко развернула новый свиток:
— Взять хотя бы это письмо…
— Стоп!
Рэйко вздрогнула:
— Ты чего?
Сано вскочил и ринулся в кабинет. Возвратился он с листом бумаги.
— Вот! Это последнее письмо Коноэ. Он сочинил его за семь дней до гибели. Слушай: «Скоро силы обороны и страсти столкнутся на священных высотах, где пики пронзают небо, где ветер шевелит перья и где истекает чистая влага».
— Обыкновенный любовный бред, он ее хочет, а она его нет, — усмехнулась Рэйко.
— Именно это мне сначала и пришло в голову. А что, если он описывал другой вид борьбы, на реальной местности? «Силы обороны и страсти» могут означать армию сёгуна и мятежников, стремящихся овладеть Японией. — Сано ощутил прилив вдохновения. — Разве ты не говорила, что Коноэ пригласил Кодзэри во дворец, чтобы отметить «некое событие»?
Рэйко кивнула; в глазах загорелось понимание.
— Он пригласил ее через шесть дней после того, как написал письмо, и за день до своей смерти. Возможно, он намекал, что раскрыл антиправительственный заговор…
