Несмотря на то что острова Ромадес были еще далеко, пираты сразу принялись готовиться к сражению. Все пушки были тщательно заряжены, боеприпасы проверены, на мостике в полной боевой готовности разложены ружья, топоры и абордажные сабли, а вдоль бортов развешаны абордажные крючья – так, чтобы в любой момент можно было забросить их на вражеский корабль.
Некоторые из «тигрят» – морских дьяволов, глаза которых уже загорелись в предвкушении добычи, в нетерпении даже вскарабкались на мачты, – высматривали джонку, которая обещала богатую поживу, как все корабли из Китая. Сандокан, казалось, разделял нетерпение своих людей. Он в некотором беспокойстве расхаживал по мостику, пристально всматриваясь в морскую даль и непроизвольно сжимая рукой золотую рукоять сабли, висевшей на поясе. Но его мысли были заняты. О нет, они были заняты совсем другим предметом.
Вскоре Момпрачем исчез за горизонтом. Море, куда ни глянь вокруг, было пустынным. Ни темной скалы, ни столба дыма, который бы указывал на присутствие парохода, ни белой точки далекого парусника. Нетерпение начало терзать экипажи судов. Пираты цеплялись за снасти, словно стараясь заглянуть за горизонт, хватали и вновь бросали оружие, с проклятиями теребили курки карабинов. Но все напрасно – море оставалось гладким и пустым.
Лишь после полудня с вершины грот-мачты послышался долгожданный крик:
– Прямо по курсу!
Сандокан перестал ходить туда-сюда по мостику, быстрым взглядом окинул палубу своего судна, взглянул на второй прао, которым командовал Джиро-Батол.
– По местам! – приказал он.
Но пираты уже и сами разбежались по палубе, быстро заняв боевые места.
– Эй, на мачте! – окликнул Сандокан наблюдателя. – Что видно?
– Парус, капитан.
– Это джонка?
– Парус джонки, это точно.
– Я бы предпочел судно из Европы, – пробормотал Сандокан, нахмурив лоб. – У меня нет причин ненавидеть китайцев. Но кто знает!..
И он продолжал свою прогулку, не прибавив более ни слова. Прошло около получаса, за которые оба прао прошли еще пять узлов. Наконец джонка приблизилась настолько, что до нее оставалось рукой подать.
– Эй, Джиро-Батол! – крикнул Сандокан. – Отрежь им путь!
Минуту спустя шедшие параллельным курсом прао разделились и, описав полукруг, с поднятыми парусами двинулись навстречу торговому судну.
Это было одно из тех неуклюжих судов, которые зовутся джонками; приземистые, очень прочные, но довольно тихоходные, они часто встречаются в китайских морях.
Заметив маневр двух подозрительных парусников, с которыми, конечно, джонка не могла соперничать в скорости, судно замедлило ход и подняло большой флаг. Рассмотрев его как следует, Сандокан встрепенулся. Зловещая улыбка слегка исказила его красивое лицо.
– Флаг Джеймса Брука, истребителя пиратов!.. – прокричал он с ненавистью. – Вот это удача! Вперед, мои тигрята! На абордаж!..
Дикий, яростный вопль разорвал, казалось, глотки пиратов – им хорошо был известен Джеймс Брук, ставший раджой Саравака, непримиримый их враг, погубивший немало их товарищей. Патан рванулся к носовой пушке, а другие уже наводили спингарду и расхватывали свои карабины.
– Стрелять? – обернулся канонир к Сандокану.
– Да, но чтобы снаряд не пропал даром.
– Ладно!
Но раньше, чем канонир успел поднести фитиль, с борта самой джонки раздался пушечный выстрел, и ядро с резким свистом пролетело сквозь паруса.
Патан выругался и дал ответный выстрел.
На мгновение все заволокло пороховым дымом, а когда он рассеялся, стало видно, каков канонир у Сандокана: грот-мачта джонки надломилась у основания, качнулась вперед, потом назад и с шумом рухнула на палубу вместе с парусами и всем такелажем.
– Молодец, Патан! – взревели пираты, вдохновленные столь точным попаданием.
Было видно, как на борту несчастного судна беспорядочно мечутся люди, то ли собираясь отстреливаться, то ли спеша покинуть обреченный корабль.
– Смотрите! – закричал один из пиратов по прозвищу Морской Паук. – Они удирают.
Небольшая лодка с шестью гребцами действительно отделилась от борта джонки и устремилась к островам Ромадес.
– Ах так! – вскричал Сандокан. – Они даже не собирались драться! Они так боятся за свою шкуру! Картечь к бою! Пали по этим трусам, Патан!
