– Не волнуйся, дружище, пули боятся меня, ты же знаешь.
– Будь осторожен, прошу!
– Постараюсь. К тому же я вернусь. Мне нужно только взглянуть на нее, чтобы избавиться от этого наваждения. Взгляну – и сразу вернусь.
– Будь она проклята! – воскликнул в сердцах Янес. – Я бы собственными руками задушил того негодяя, который рассказал тебе о ней.
– Друг, не беспокойся обо мне. Пойдем, пора!
Они пересекли бастион с батареей тяжелых орудий, поднятых на вал, перешли по мостику глубокий ров и вышли на берег бухты, посреди которой стояли на якоре двенадцать прао, прекрасных малайских парусников.
На площадке порта среди складов и построек, выстроившись в два ряда, их уже ждали. Человек триста пиратов, закаленных в штормах и битвах морских разбойников, были готовы броситься за Сандоканом в огонь и в воду по его первому знаку.
Каких только лиц, каких только типов не было здесь! Тут собрались отборные головорезы, известные на всех тропических широтах. Среди них были и коренастые малайцы, проворные и ловкие, как обезьяны, и рослые темнокожие даяки с острова Борнео, и жители Сиама с желтыми лицами, и индийцы, бугисы, яванцы, несколько тагалов с Филиппин, и даже негры с кожей черной, как самая черная смола, и курчавыми головами.
Сандокан остановился и окинул довольным взглядом своих соратников – «тигрят», как он любил их называть.
– Патан, – позвал он. – Выйди вперед.
Мощный малаец с оливковой кожей выступил из строя вперед. Каждый его шаг – раскачивающийся, осторожный – выдавал в нем моряка.
– Сколько людей в твоем отряде? – спросил Сандокан.
– Пятьдесят, Тигр Малайзии.
– Это надежные люди?
– Все жаждут крови.
– Посади их на те два судна и уступи половину Батолу.
– А зачем?
Сандокан бросил на него взгляд, заставивший задрожать этого толстокожего корсара, что с гордостью утверждал, что не боится даже залпа из береговых орудий.
– Молчи, если хочешь жить, – сдвинув брови, холодно сказал Сандокан.
– Повинуюсь! – Малаец склонился и отошел, смешавшись с отрядом, стоявшим за его спиной.
– Пошли, Янес, – сказал Сандокан, проследив, как пираты садятся в лодки, чтобы добраться до своих судов на рейде. – Пора, меня уже ждут.
Они двинулись к пристани, когда их догнал безобразный негр, гориллоподобный, с огромной головой и длинными руками – яркий образчик тех чернокожих выходцев севера Африки, которых часто можно встретить на островах Малайского архипелага.
– Откуда ты, Килидай? – спросил его Янес.
– С южного берега, – ответил негр, тяжело дыша.
– И какие новости ты нам принес?
– Хорошую новость, господин. Наши заметили большую джонку у островов Ромадес.
– С грузом? – спросил Сандокан.
– Да.
– Хорошо. Через три часа она будет в моих руках.
– А потом ты пойдешь на Лабуан?
– Прямо туда, Янес.
Они остановились перед богатой шлюпкой, в которой, приготовив весла, сидели четверо малайцев.
– Прощай, брат, – Сандокан обнял Янеса.
– Прощай, Сандокан. Будь осторожен, не натвори глупостей.
– Постараюсь, – кивнул тот.
Он прыгнул в шлюпку, и малайцы дружно ударили веслами.
– Поднять якоря! – скомандовал Сандокан сразу двум экипажам парусников, поднявшись на борт одного из них.
Пираты бросились выполнять приказ, и вскоре оба судна вышли из бухты, беспокоя безмятежную голубую гладь Малайского моря.
– Какой курс? – спросил Сабай у Сандокана, который принял на себя командование большим судном.
– Острова Ромадес, – ответил тот.
Ветер был попутный, юго-западный. Неудивительно поэтому, что оба судна быстро набрали скорость в двенадцать узлов, обычную для малайских парусников – чему помогали большие паруса и легкий, узкий, как у гоночной яхты, корпус, – но редкую для других судов.
Здесь мы остановимся на судах, на которых Тигр Малайзии отправился в эту экспедицию. Они были выстроены по особому проекту и, по крайней мере, вдвое превышали размерами обычные прао. Кроме того, Сандокан и Янес, во всем, что касалось морского дела, не имевший равных в Малайзии, значительно усовершенствовали их. Они сохранили характерную для прао оснастку, но улучшили такелаж и рулевое управление, что сделало их более маневренными. Пристроили на них абордажные мостики, необходимый атрибут любого пиратского судна, и в дополнение прорезали в бортах отверстия для весел, что позволяло двигаться даже в штиль и значительно облегчало абордаж.
