Пижма позволила себе перебить сестру Цецилию:
— Вы имеете в виду Арвина, Копушу и Гурбал?
— А кого же еще? — размахивая ложкой, ответила та. — Этот Арвин у меня посинеет от крапивной похлебки! Я его отмою до такой степени, что у него уши будут просвечивать! Я его… Я ему…
Аума спокойно, но строго прервала этот список наказаний:
— Когда мы их найдем, там и разберемся с несмышлеными малышами, да так, чтобы впредь неповадно было.
В это же самое время трое малышей бодро маршировали в глубь ближайшего к аббатству леса. Вальджер, впуская гостей, по оплошности ненадолго оставил незапертыми ворота. Хитрые, наблюдательные малыши не замедлили воспользоваться этим шансом. Вооружившись палками и захватив одеяло, они отправились в дальний поход. Кроме того, про запас они стащили на кухне большой фруктовый пирог, мешок со сладкими орехами и флягу с клубничным морсом.
Донельзя довольный собой и тем, как развивается операция, Арвин во весь рот улыбался своим спутницам:
— Ох и перемажемся мы на этот раз — это я вам обещаю! А еще найдем этих выщериц и поубиваем их нашими большими палками. То-то же все обрадуются, когда увидят нас!
В лесу уже сгущались сумерки, и вскоре вечерняя мгла совсем скрыла из виду три маленькие фигурки, бодро удалявшиеся в глубь леса.
Стоявшее почти в зените тропическое солнце опаляло жаркими лучами укромную бухточку на северо-западном побережье острова Сампетра. В это утро прибой выбросил на берег несколько досок с затонувшего пиратского корабля «Кровавый Киль». Самой большой из уцелевших деталей был абсолютно новый корабельный руль. Привязавшись к огромному бревну и доскам какой-то веревкой, до берега добрались двое пиратов: лис Расконса и его рулевой — морская крыса по имени Гух.
Они жадно лакали стекавшую тоненькими струйками по мшистому склону воду. Протерев мокрым мхом глаза, Расконса обернулся и посмотрел на сверкавшее под полуденным солнцем море. В хриплом голосе лиса слышались ноты обиды, злости, но заглушала всё жажда мести.
— Такой корабль погубить! Такой экипаж! — хрипел лис. — Ведь только мы вдвоем смогли добраться до берега! Только двое из всей команды!
Гух тем временем попытался пожевать мох, проверяя, насколько тот может заменить еду. Сплюнув зеленую невкусную кашицу, он сказал:
— Да, капитан, все ребята погибли. И ладно бы, если б в бою или в сильный шторм, а то ведь отправились на корм рыбам только из-за подлости и предательства Безумного Глаза.
Расконса расстегнул перевязь с кинжалами и разложил ее на траве. Выбрав свой любимый клинок, он стал привычными движениями, почти машинально точить его о камень.
— Помяни мои слова, Гух, — сказал лис, — самую большую ошибку в своей жизни Ублаз допустил, оставив меня в живых. Впрочем, пока он об этом не знает, как не знает и того, что близок его смертный час.
В обязанности Сагитар как командира крысиной стражи входили два ежедневных доклада императору: утром и вечером. Войдя в очередной раз в тронный зал, она сразу же поняла, что Ублаз был не в духе. Он сидел на троне, глядя в пол перед собой, где лежала, распластав крылья, мертвая чайка Грал. Большая сильная птица погибла от истощения, стремясь принести своему повелителю последние новости.
Величественно тронув ногой тело скончавшейся чайки, Ублаз сказал:
— Увы, такова воля судьбы. Из всех посланных мною чаек Грал единственный сумел вернуться ко мне во дворец. И вот посмотри на него: бесполезная груда перьев и птичьего мяса.
В зале повисла пауза. Сагитар поняла, что императору следует задать вопрос:
— Какие же вести о пропавших жемчужинах принесла вам эта верная птица — дурные или хорошие?
Ублаз встал, посмотрел на мертвую чайку и взглянул через широкий оконный проем на расстилавшийся перед ним океан.
— Ласк Фрилдор и Ромска плывут обратно в Сампетру. Жемчужин они не нашли, а вместо этого везут на корабле заложника — настоятеля аббатства Рэдволл. Выкупом за него должны стать «Слезы Всех Океанов». Что ты на это скажешь?
Сагитар подумала и затем осторожно ответила:
— Ну что ж, по крайней мере, у вас есть теперь чем торговаться…
Ублаз обернулся и вихрем подскочил к командиру своей стражи:
