— Эти люди — беглые рабы. Они ночью убили хозяина и скрылись. Их нужно вернуть для справедливого суда пресветлому тэйну.
— Это меня не касается, — жестко возразил капитан. — Сейчас они находятся на земле аримаспов. Если они заплатят надлежащую пошлину, то будут пользоваться полной неприкосновенностью и свободой, если только наш уважаемый тиран не решит иначе.
Гайсир дернул щекой и со свистом втянул воздух сквозь зубы.
— Ослепительный отрубит мне голову, если только я осмелюсь вернуться без рабов.
— Это меня не касается, — повторил капитан. — Проезжайте в город, идите к уважаемому тирану, и если он решит выдать этих людей — так и будет. Уважайте закон.
Гайсир посмотрел на него безумными глазами, потом махнул рукой, и к нему подъехал десяток степняков. Прочие остались за башнями, означавшими, как понял Александр, границы владений аримаспов.
— Мы поедем в город! — вызывающе бросил Гайсир. — И там будем добиваться справедливости у уважаемого тирана.
Он свистнул, и только пыль взвихрилась за умчавшимися всадниками. Гремислав проводил их встревоженным взглядом.
— Они первыми будут у тирана.
— Не знаю… — нерешительно произнес Александр. — Я полагаю, что мы можем рассчитывать на справедливый и беспристрастный суд. Мне этот город кажется островком стабильности и порядка в бушующем мире.
— Вот именно, кажется, — неприязненно прошипел леший.
Капитан же приятно заулыбался.
— Это истинная правда. — У Александра мелькнула мысль: а что, бывает еще неистинная правда? — Уважаемый тиран не будет слушать ничьих наветов и примет решение сообразуясь с духом и буквой закона.
Лишь теперь Александр заметил некую странность в облике аримаспов. Правый глаз капитана был слишком неподвижным. Александр пригляделся повнимательней и понял, что это не глаз, а искусно сделанное из цветного камня его подобие. По спине пробежал неприятный озноб. Неужели они действительно все одноглазые? И куда девался второй глаз?
Александр начал внимательно рассматривать остальных стражников, стараясь делать это по возможности незаметно для них. И в самом деле — все они были слепы на правый глаз!
Тем временем Гремислав кончил разговаривать с капитаном стражи, махнул рукой и, не спеша, поехал по дороге.
— Далеко до города? — спросил Александр.
— Нет. Часа через четыре будем там.
— Не нравится мне все это, ох не нравится, — вмешался леший. — Ты обратил внимание, что этот проходимец о чем-то шептался с Гайсиром.
— Обратил, — вздохнул Гремислав.
— Но почему бы не спросить прямо, что нужно аримаспам? — не понял Александр.
Гремислав и Древолюб в ответ расхохотались так, что кони испуганно шарахнулись, и пришлось туго натягивать поводья, чтобы их остановить.
— Вот что означает чужак, — крутил головой Гремислав.
— Ты всерьез рассчитываешь услышать правду от аримаспа? — вытирал выступившие от смеха слезы леший.
— Наивный…
— Почему? — надулся Александр.
Гремислав посерьезнел.
— Аримаспы неспроста рождаются одноглазыми. И не просто так они построили свой город здесь, на самом краю мира, отрезанные от остальных людей непроходимыми чащобами и дикими степями. Они не могли ужиться ни с кем из соседей. Аримасп от рождения слеп к добру и правде. Я не знаю, какой злой дух лишил их всех правого глаза, и действительно ли именно правым глазом люди видят хорошее, а левым — плохое, но… Ни разу в жизни я не видел порядочного аримаспа. Единственное, что важно для них — собственная выгода, нажива, прибыль. Ради выгоды они, не колеблясь ни мгновения, пойдут на любую подлость, на любое предательство, на любое злодейство. Вот почему я не хотел ехать через город аримаспов.
— Кстати, не одни мы направляемся туда, — Александр вытянул руку.
— Ба, старый знакомый, — нехорошо обрадовался леший.
Впереди валкой рысью трусил верблюд.
— Хасан-мошенник! — крикнул Гремислав. — Подожди!
Всадник на верблюде оглянулся и подхлестнул животное длинной хворостиной, заменявшей ему плеть. Но верблюд оказался своенравным — в ответ на старания наездника ускорить его бег, он истошно заревел и вообще встал. Когда путники подъехали поближе, Хасан уже восседал на тюках, скрестив руки и надменно глядя вдаль. Всем своим видом он показывал, что не намерен двигаться с места, как бы ему не угрожали. Леший мячиком соскочил на землю, с шумом вдохнул побольше воздуха, словно надувал сам себя, и увеличился. Подойдя к верблюду, он схватил повод.
