Он оттащил меня от огромной ладони, которая снова начала шевелиться, и я услышала немыслимое от него:
— Мы проиграли, Джини! — сказал он. — Мы ничего не можем сделать! Мы проиграли, и это конец!
Я не могла поверить. Квентин так не сказал бы. Мы ведь были вместе и могли бороться.
Син-тянь отодвинул к себе обе руки, решил толкнуть себя вверх, а не вдоль мрамора. Его тело поднялось в воздух, словно вырос гигантский амбар, чуть не вызвав вакуум в атмосфере. Великан ерзал, словно пытался встать в первый раз. Я не могла представить, каким огромным он будет на ногах. Мы все пятились от его растущей высоты.
Кроме Гуаньинь.
* * *
В тот миг я могла поклясться, что Эрлан Шень как-то оставил в моем лбу глаз, видящий будущее, как проклятие на прощание. Потому что я видела, как варианты сплетаются в один исход.
— Что ты делаешь? — закричал на нее Квентин. — Ты не можешь его одолеть!
Гуаньинь улыбнулась, ее лицо сияло.
— А разве я сражаюсь?
Она поманила Гуань Ю ближе, шепнула ему на ухо. Лицо генерала сморщилось. Он кивнул и пробормотал что-то в ответ.
— Нет! — завопила я. Я попыталась оттащить ее от Син-тяня, но Гуань Ю впился в мою талию и побежал в другую сторону. — Квентин! — закричала я. Я пыталась уцепиться ногами и оттолкнуться. — Не позволяй ей! Останови ее!
Квентин переглянулся с Гуаньинь, их века дружбы не дали им даже нормальное прощание. Она кивнула на меня, и Квентин отвернулся, слезы лились по его лицу. Он догнал Гуань Ю и поймал меня, когда я почти вырвалась. Вместе они не дали мне упереться пятками.
Я уже не слышала, что кричала. Гуаньинь шла к Син-тяню.
Монстр упирался коленом, готовый встать. Но, заметив простую добычу, он сцепил ладони над плечами без головы в двойной кулак. Он хотел не просто убить ее. Он хотел стереть ее существование.
Ладони Син-тяня опускались. Гуаньинь взметнула руку вверх, словно подбрасывала мяч. Ее движение закончилось щелчком пальцев.
Великан застыл. Но ненадолго. Он был слишком большим и сильным, порвал сложные путы Гуаньинь, которые я видела только у нее, и продолжил удар.
Гуаньинь будто ожидала такое. Она бросила еще один невидимый шар огня, ладони снова застыли.
Это не было решением. Син-тянь пробивался через ее магию, тянулся к ней, замирая, словно прерывалась загрузка видео. Ему нельзя было сопротивляться. Гуаньинь останавливала его вся чаще, пока огромные кулаки не накрыли ее. Кожа на его груди исказилась в гримасе гнева.
В последний миг она прижала ладони к рукам Син-тянь. И я увидела то, что видела только она — сколько боли и страданий было у этого существа.
И Богиня милосердия не могла игнорировать такую боль.
Гуаньинь выпустила всю свою добрую карму. Всю.
* * *
Было бы неуважительно назвать волну энергии похожей на взрыв бомбы. Тут не было ничего опасного, сияние окутало нас. Блаженство. Радость. Это испытывали обитатели Ада все те годы, что Гуаньинь свободно смывала их грехи.
И самым жестоким было то, что, когда свет угас, ее тело осталось там. Я хотела, чтобы она разбилась на кусочки. Испарилась. Если бы от нее ничего не осталось, терпеть вину за то, что я бросила ее такой судьбе, было бы немного легче.
Но она и Син-тянь остались, застыли. Великан пытался раздавить ее, но, стоя на коленях с вытянутыми сцепленными руками, он словно молился богине.
И милосердие было даровано. Жуткое подобие лица Син-тяня уже не выражало агонию. Оно было спокойным и неподвижным, юный монах при наставнике.
Гуаньинь стояла перед ним. Она была идеальной, красивой и безжизненной как статуя в храме. Она умерла.
* * *
Я бросилась вперед, но меня поймал Квентин.
— Джини, — прошептал он. Его лицо было мокрым рядом со мной. — Если мы разбудим Син-тяня, ее жертва перестанет иметь значение.
Я ударила кулаком по его спине, могла его ранить. Он не издал ни звука, а я била его снова и снова. Квентин обнимал меня все крепче, а мои силы угасали. Моя рука упала на него в последний раз, и я разрыдалась. Грудь сдавило отчаяние, и я всхлипывала без конца.
Большое сияние появилось в воздухе рядом с нами, лиловое, а не янтарное, как у Небес, и пушистая морда появилась из него.