— А отец малышей, Лейла? Он оставит вас без финансовой помощи?
— Нет, я уверена, он даст денег, как только узнает, что я беременна.
— Вы хотите сказать, что еще не говорили ему о ребенке?
— Нет... мы... я никак не найду подходящего времени!
— Самое подходящее время было, когда вы впервые узнали о беременности. Лейла, почему вы боитесь ему сказать? Хотите я сама позвоню, если стесняетесь?
— Нет!
Такая новость собьет с ног человека и с более уравновешенной психикой, чем у Данте! Он взбесился, когда узнал про Энтони, чего же ждать, если посторонний человек сообщит ему про ребенка? То есть про двух. Про двойню. Про близнецов.
— Успокойтесь, я только предложила. Скажите сами. — Маргарет укрепила манжетку для измерения кровяного давления на руке Лейлы. — Но вот что принципиально: или вы завтра увольняетесь, или мы встретимся через пару месяцев в больнице, но при более печальных обстоятельствах, чем сегодня.
— Хорошо, Маргарет, я все ему расскажу.
— Поторопитесь, а то он сам поймет. Или ему кто-нибудь скажет. Мужчины обижаются, когда подобные новости доходят до них в последнюю очередь. А теперь идите на ультразвук. Я хочу видеть вас в конце дня, обсудим результат.
Последняя неделя далась Данте не легче, чем Лейле. Его совсем замучили аргентинцы, которые сами не знали, что им нужно. Однако сегодня Данте рассчитывал выкроить вечер, чтобы пообедать с Лейлой и выяснить с ней отношения. Поэтому его взбесило сообщение, что она позвонила в офис утром и, сославшись на больной желудок, предупредила, что не придет.
— У нас четырехдневная неделя? С каких это пор? — Голос Данте громом раскатился по коридорам.
Данте хлопнул дверью кабинета и отключил селектор.
— Больна, черт возьми! Опять повесилась на шею Флетчеру!
Довольно он побегал за ней, пора и честь знать.
— Мэг, переключите телефон на себя, — попросил он секретаршу и с головой ушел в дела.
Ему удалось забыть не только о Лейле, но и вообще обо всем на свете. И он был немало удивлен, когда в дверях в прямоугольнике электрического света нарисовался силуэт Мэг и до его сознания долетели сказанные ею слова:
— Босс, я могу еще чем-нибудь быть вам полезна?
— Нет, Мэг. — Данте с удивлением обнаружил, что уже шесть часов. — Иди домой, пока муж не прибежал в офис с кольтом. Завтрашний день возьми как компенсацию за сверхурочные этой недели. Тебе надо отдохнуть.
— Вы тоже спали с лица, босс, — заметила Мэг и протянула ему письма, которые принесла на подпись. — Последние дни были адом.
— Ну, Мэг, нам зачтется. Здесь или там...
— Бедняжка Лейла, она даже не нашла в себе сил дойти сегодня до офиса, босс...
— Ей пора как-то лечить желудок, я ей не раз говорил.
— Скоро пройдет ее желудок...
Интонация Мэг насторожила Данте.
— Что ты имеешь в виду?
— Данте, когда женщина бегает по офису в слезах, кидается в дамскую комнату по двадцать раз на день...
— Что тут скажешь? Признаки этой болезни мне неплохо известны. У тебя тот же род помешательства?
— Нет, босс, хватит, двоих мне достаточно.
— Двоих чего?
— Детей, Данте! Не котят же!
Данте как раз собирался зевнуть, но рот он так и не закрыл.
— Что? Котят?
— Потомков. Наследников. Отпрысков. Данте, неужели вы ничего не поняли? Ведь ваши сестры произвели на свет уже целую футбольную команду.
Должно быть, он выглядел круглым идиотом, и Мэг стала объяснять ему на пальцах:
— Я говорю о детях, Данте, о человеческих детях. О маленьких человечках, которые вырастают в больших лоботрясов и тянут из вас последние центы на памперсы, зубную пасту, новые ролики, «харлей» и девочек, а потом покупают ящик пива и сбегают на том самом «харлее» с рыжей дешевкой в Аризону.
— То есть ты хочешь сказать, Мэг, что Лейла беременна?
— Вы, босс, просто Мистер Проницательность! Так вы ничего не знали? Зря я проболталась. И вообще, может, она и не беременна. Вот, например, вчера сообщали о новом гриппе. Те же симптомы.
— Нет, Мэг, это не грипп.
В течение последних десяти лет Данте был свидетелем одиннадцати беременностей, которые он наблюдал от начала до конца. Он думал, что сестры сделали его экспертом по основным и побочным признакам этого так называемого гриппа. Пару раз он угадывал, что снова станет дядей даже раньше будущей мамы. Почему он проворонил беременность на этот раз?
