Что ж, не самое худшее решение ее проблем.
Через щель в занавеске она могла видеть Банни, которая вышла на сцену в чрезвычайно открытом, но разорванном платье и присела в реверансе перед мужской аудиторией. Ее встретили свистом и аплодисментами. Свет фонарей мерцал. На шее, запястьях и в волосах Банни сверкали и переливались драгоценности. Никогда еще она не выглядела такой красивой.
Мужчины выжидающе притихли. Но когда Банни открыла книгу и начала читать всем знакомую, забавную историю о длинноносом незнакомце из Страсбурга, раздались смешки.
— «Я дал сегодня обет святителю Николаю, сказал чужеземец, что мой нос останется нетронутым», — прочитала Бан. ни важным тоном, рассмешив всех холостяков, кроме сэра Ричарда.
Он сидел, скрестив руки на груди и выпятив нижнюю губу. И неудивительно. Он сам мог быть героем этой истории.
Когда Банни закончила выступление и вернулась в раздевалку, Молли быстро обняла ее.
— Ты имела в виду сэра Ричарда?
— Да. — Голос Банни перехватило. — Я никогда больше не останусь с ним наедине. Лорд Гарри обещал, что сегодня ночью у двери моей спальни будет дежурить лакей. Он также уведомил сэра Ричарда, что у него есть выбор: спать в конюшне или уехать этим вечером после финала. И еще он заверил меня, что отныне сэр Ричард оставит меня в покое. А на тот случай, если он снова объявится, сэр Гарри собирается научить меня стрелять из пистолета.
— Замечательно! — Молли снова сжала ее в объятиях.
Афина проследовала мимо них на сцену.
— Мне нужна тишина, — прошипела она.
— Извини, — шепнула Молли, переглянувшись с Банни.
Афина, как бы они ее ни ценили; всегда оставалась Афиной.
Та вышла на середину сцены, расправила плечи и, скривив губы, выгнув брови с сатанинским блеском в глазах, превратилась в леди Макбет.
— «Придите, духи…»
Молли не без зависти отметила, что Афина не стала читать свой отрывок по книге, а выучила его наизусть, как и полагалось актрисе. Фонари бросали на ее лицо тени, придавая ей зловещий и безумный вид, а изорванное платье усиливало драматический эффект, особенно когда она принялась метаться по сцене:
— Она производит впечатление одержимой демонами, — прошептала Банни, схватив Молли за руку.
— Посмотри на мужчин, — отозвалась Молли.
Холостяки замерли в потрясенном молчании. Сэр Ричард расслабил свой галстук. Ламли сжался, когда Афина пронеслась мимо него, даже на лице лорда Максвелла отразилось волнение. Он моргнул и хлебнул из своей фляги, когда Афина потребовала:
— «Приди на грудь мою!»
В какой-то момент она скорчила столь устрашающую гримасу, что Хильда нарушила тишину, произнеся вслух:
— Прямо чертовка из ада!
Когда Афина закончила, никто не шелохнулся. Затем лорд Максвелл начал хлопать, к нему присоединились Остальные холостяки, разразившись бешеными аплодисментами — от восторга и, предположила Молли, некоторого облегчения.
Она и сама была рада, что выступление закончилось. Когда спустя минуту Афина вернулась в раздевалку, Молли сглотнула и попыталась сказать «Отлично сыграно», но ее горло перехватило.
— Да, очень… — начала Банни дрожащим голосом и замолкла.
— Это всего лишь я, глупышки, — сказала Афина, — а не леди Макбет.
Но ее губы изогнулись в самодовольной улыбке. Ей явно понравилось, что она всех перепугала.
Общее настроение изменилось, когда на сцену вышла Джоан.
— Она совсем другая сейчас, правда? — сказала Молли, обращаясь к Банни. — В ней нет горечи, ожесточения. Она кажется… умиротворенной.
— Особенно сегодня, — отозвалась Банни. — И она великолепно выглядит.
Платье Джоан было изрезано в лоскуты, представляя собой золотистый каскад, оттенявший ее строгую красоту.
— Я прочитаю отрывок из «Колыбельной юному вождю», — произнесла она звонким голосом и безмятежно улыбнулась слушателям. — Сочинение сэра Вальтера Скотта.
Молли на мгновение замерла, она догадалась, что Джоан выбрала это стихотворение в честь своего сына. Неудивительно, что она никому не сказала, что собирается читать! До последних нескольких дней это была ее тайна.
Джоан опустилась на колени, склонила голову и закрыла глаза. Спустя несколько секунд она открыла глаза и, согнув левую руку, устремила на нее взгляд, словно держала в ней ребенка.
