– Точно, бой!
– Я хотел бы быть ей представленным... Я видел ее фото, она как раз в моем вкусе.
Он вновь смотрит на меня острым взглядом такой интенсивности, что затрагивает мою совесть.
– Когда ты смотришь вот так, – шучу я, – создается впечатление, что ты проводишь желудочный зондаж... Так это возможно или нет?
– Идем, прекрасный павлин.
И он ведет меня в гримерную суперзвезды. Оттуда доносится ужасный тарарам. Альбер открывает дверь, не дав себе труда постучать. У Лавми пьянка. Красавчик с обнаженным торсом восседает на медвежьей шкуре. Американские журналисты с фотокамерами в руках набираются за его здоровье под меланхолическим взглядом его жены. Электрофон высокого класса молотит какую-то песню «Квартета золотой заслонки».
– Хэлло! – радостно говорит Лавми.
Может быть, я и четверть половины олуха, но у этого парня нет ничего общего с отцом, у которого похитили ребенка.
Он расслаблен, доволен собой и другими... Он узнает меня, дружески бьет кулаками по икрам и предлагает взять стакан.
Ларонд перешагивает через него и представляет меня красивой сумрачной девушке. Ее жилы переполнены мексиканской кровью. Это – настоящая красота. Рядом с ней «Мисс Вселенная» будет годиться разве лишь на то, чтобы обратиться в бюро занятости в каком-нибудь захолустье.
Она поднимает свои длинные ресницы, и я вижу устремленный прямо на меня взгляд, который странно сияет на фоне ее матовой кожи.
– Миссис Лавми, представляю вам своего собрата, – говорит Ларонд.
Она с трудом мне улыбается.
– Хэлло! – говорит она.
Я отвечаю такт в такт «хэлло!», не желая оставаться в долгу.
– Вы тоже журналист? – спрашивает меня очаровательная персона.
Какой сюрприз! Она бегло говорит по-французски, почти без акцента.
Я выражаю ей свое удивление тем, что она с такой легкостью пользуется моим родным языком. Она сообщает, что ее мать – канадка и что она все свое образование получила в Квебеке. Это облегчает дело.
Ларонд какое-то время прислушивается к нашему разговору, но, разочарованный его банальностью, он берет пустой стакан на гримировочном столике Лавми и плескает себе большую порцию «Четыре розы».
– Я хочу написать замечательную статью о вас одной, – говорю я. – Только здесь невозможно услышать друг друга. Вас не затруднит пройти со мной немного подальше от этого шума?
– Меня это не затруднит, но я не хочу, чтобы обо мне вообще что-нибудь писали.
– Почему?
– Я ничего собой не представляю...
– Вы жена знаменитости.
– А вы считаете, что это может быть целью жизни? Бедняжка мне кажется сильно разочарованной. Я делаю ей знак следовать за мной. Естественно, Ларонд увязывается за нами, предчувствуя что-то интересное.
Я отвожу его в сторону.
– Послушай, Бебер, – улыбаясь, говорю я ему, – в течение десяти лет ты пишешь гадости о своих современниках и до сих пор сохранил целой свою физиономию. Это слишком хорошо, чтобы так и продолжалось...
Он пытается скрыть неловкость своего положения.
– Честное слово, с тех пор как ты начал посещать американцев, ты принимаешь себя за Робинсона44.
– Поостерегись стать моим спарринг-партнером. Пожав плечами, он возвращается надираться к остальным. Я ускоряю шаг, чтобы догнать миссис Лавми в конце коридора.
Я испытываю определенное смущение, потому что она из тех женщин, с которыми никогда хорошенько не знаешь, с какой стороны к ним подступиться. Она может прореагировать совершенно неожиданным образом.
– Нравится вам Франция? – спрашиваю я, чтобы сглотнуть обильную слюну.
– По правде говоря, меньше, чем я ожидала.
– Вас что-то шокирует?
– Нет, это не ваша страна, это состояние моей души... Я переживаю сейчас очень неприятный период, а поскольку я нахожусь во Франции, у меня складывается впечатление, что... Вы меня понимаете?
У нее вид совсем не дуры, что очень редко случается с женами киноактеров.
– Да, понимаю, мадам Лавми.
Я считаю, что на рану надо накладывать бальзам. Мне нелегко ожесточиться против несчастной матери, которая и так испытывает муки... Но, чтобы отыскать самородки, надо погрузиться в глубину ручья...
– Поговорим о деле, – предлагаю я. – Я хотел бы написать какую-нибудь классную статью, которую пока никто не догадался написать...
