Газовики всегда держались особняком. Структура их управления сохранялась еще с советских времен, и даже к губернатору, с его либерально-рыночными идеями, они относились подозрительно. Что же касается бизнесменов нового типа, каким являлся Храповицкий, то их газовики и вовсе воспринимали враждебно, как уличных грабителей. И хотя кое-какие дела у нас с ними были, как же без этого, на свои полуофициальные мероприятия Покрышкин Храповицкого не звал. Отчего ситуация выглядела еще унизительнее для последнего.
— Встречался я с Иван Трофимычем недавно по одному вопросу, — вдруг вставил скороговоркой Пономарь, адресуясь к Лисецкому. — Умный человек. Опытный. У таких, как он, нам еще многому учиться надо.
Пономарь, впервые попавший в непосредственную близость к губернатору, видимо, желал произвести на него впечатление кругом своих знакомств. Отзываясь с теплотой о Покрышкине, он ориентировался на доброжелательную в целом интонацию губернатора, с который тот упомянул руководителя «Уральсктрансгаза». И вновь промахнулся.
Никто здесь, кроме Пономаря, не считал Покрышкина умным человеком и учиться у него не собирался. Лисецкий же вообще не любил, когда в его обществе хвалили кого-то еще.
— Может, переберемся куда-нибудь, где потише, а? — предложил он, пропуская без ответа реплику Пономаря. — А то здесь больно шумно. Посидим с полчасика, да я домой поеду.
Очевидно, поразмыслив, он счел не очень удобным для себя пребывание за общим столом с большим количеством проституток. Все это поняли.
Мы, точнее, мужская часть нашей компании, послушно перешли в соседствующую с залом просторную комнату с кожаным диваном и креслами, которая служила Плохишу кабинетом. Губернатор и Храповицкий расположились в креслах. Вася, Виктор и я рядком уселись на диване, Пономарь, Сырцов и Николаша пристроились на стульях по углам. Плохиш на правах хозяина разлил всем коньяку и остался стоять.
— Ну, еще раз за нашу победу! — сказал губернатор. — За наш Сталинград!
Чокнувшись со всеми, он опрокинул рюмку. Я, кстати, только сейчас заметил, что он был уже изрядно навеселе.
— Ну что, Сырцов, — вновь заговорил он, выбирая взглядом из нашей кучки Пашу и облюбовывая его в качестве своей новой жертвы. — Рассказывай, как тебе на новой работе? Чему интересному ты от Кулакова научился?
Хотя в последнее время Кулаков воздерживался от критики губернатора, тот не переставал его ненавидеть. О доверии между ними не могло идти и речи. Лисецкий смотрелся барином и неизменно подчеркивал свою принадлежность к новым демократическим веяниям. Кулаков любил повторять, что он простой мужик, и не скрывал своих симпатий к коммунистам.
Однако, несмотря на всю разницу в политических взглядах и образе жизни, в их характерах был один и тот же дух лидерства и соперничества. Поэтому взаимная неприязнь, тихо тлевшая в мирные времена, при малейшей искре сразу вспыхивала острыми конфликтами. С год назад нам удалось назначить Пашу Сырцова, возглавлявшего ранее наш банк, первым заместителем Кулакова. И хотя губернатор принимал непосредственное участие в этом назначении, теперь он Сырцова в друзьях не числил и постоянно давал это понять.
Конечно же, Сырцов это чувствовал и в своем сложном положении чужого среди своих пытался вести себя предельно сдержанно.
— Да в целом все то же самое, — смущенно улыбаясь и ероша преждевременно поседевшие волосы, ответил он. — Но работы побольше.
— Ты что-то растолстел там в мэрии, — бесцеремонно продолжал губернатор. — Или мне кажется?
Вообще-то сам Лисецкий никогда не отличался стройностью талии. Сырцов, даже раздобревший, мог еще долго не опасаться достичь губернаторских размеров. Но, зная потребность губернатора непрерывно задирать окружающих, Сырцов лишь испуганно стрельнул в него глазами.
— Буду худеть, — послушно проговорил он.
— А правда, что Кулаков собирается против меня на выборы выставляться? — резко меняя тему, в упор спросил губернатор. — Слухи такие ходят.
Теперь стало ясно, что прежними легкими укусами Лисецкий лишь разминался. Сейчас очередь дошла до главного вопроса. Очевидно, весь разговор с Сырцовым он затевал только ради него.
