— У меня все не выходит из головы… — задумчиво проговорила она и подняла на него глаза.
— Что?
— Как ты пытался затащить меня в койку. Ты что, не помнишь?
Капитан сделал вид, что вспомнил. — А как же. Конечно, помню.
— В общем, я решилась.
— На что решилась?
— Ну, на это самое. На койку.
— Как-то ты об этом интересно говоришь, — засмеялся Фрост.
— Когда я была маленькой, — Констанца отвернулась и стала смотреть на море, — убили моих родителей, мы с братом чудом остались живы, хотели прикончить и нас. И я помню, что папа всегда собирался всей нашей дружной семьей поехать куда-то в отпуск, чтобы отдохнуть вместе, я уже точно не помню, куда. Но он так и не успел это сделать, и мы больше никуда не поедем вместе. Я постоянно об этом думаю. Ты понимаешь, что я имею в виду?
Она посмотрела на Хэнка. Он кивнул, опустился рядом с ней на палубу и привлек девушку к себе. Ее волосы были распущены по обнаженным плечам, и Фрост обратил внимание, что на ней лишь коротенькие шорты, а грудь прикрыта только ниспадающими густыми прядями. В лицо ей дул слабенький бриз, и капитан был совсем не против, если бы тот усилился и отбросил волосы Констанцы назад.
Она заметила его взгляд и опустила глаза.
— Я привыкла к одиночеству на яхте, когда некого стесняться.
— Поэтому ты и винтовку здесь держишь?
— Да.
— Интересная ты девушка. А откуда ты, кто твои родственники?
— Тебе обязательно надо знать?
— Нет, конечно. Не обязательно, — усмехнулся Фрост и взглянул на ее босые ноги.
— Ответь мне на один вопрос. Когда ты опьянел, то проболтался, что любишь Бесс. Это значит, что ты хранишь ей верность?
— Да, храню, по-своему, — улыбнулся Хэнк. — А ты прямо говоришь словами из песни.
— Может быть. Песни мне нравятся. Но ты мне нравишься тоже, и я не хочу ждать отпуска. Он может никогда не наступить.
— Конечно, девочка моя, — прошептал Фрост, прижал ее к себе и ощутил на своей груди прикосновение нежных сосков. — Пойдем вниз, в каюту.
— А разве здесь нельзя? Можно подстелить твою рубашку.
— Конечно, можно. Рубашка все равно не моя, — засмеялся он, чувствуя, как ее губы ищут его.
— Хэнк Фрост, — прошептала Констанца.
Капитан промолчал…
Фрост открыл глаз и взглянул на легкие серебристые облачка в восточной части неба, где занимался рассвет. Констанца уже не спала. Она лежала, свернувшись калачиком, положив голову ему на локоть.
— Посмотри, какая красота, — услышал он ее шепот.
— Я помню одну строчку Шекспира из “Юлия Цезаря”, — приподнялся капитан, — “…Серебристые одежды облаков, предвестники наступающего дня…”
— Так ты еще и поэт, — улыбнулась девушка. Хэнк приложил палец к ее губам.
— В моей работе трудно быть поэтом.
— Ты занят такой героической работой?
— Лучше бы мир не нуждался в таких героях, как я.
Он быстро наклонился и поцеловал ее полураскрытые губы. Девушка обвила руками его шею, прижалась к нему, и Фрост почувствовал ее соленый вкус…
Хэнк и Констанца стояли у яхты на причале. Перед ними раскинулась каменистая, выжженная солнцем земля — Сицилия. К бухте спускалась по горной дороге машина. Фрост держал девушку за руку и чувствовал, как ее пульс все больше и больше учащается. Когда машина подъехала поближе, он наконец-то понял, кто были родственники Констанцы, — к ним направлялся огромный черный “роллс-ройс” с откидным верхом. В нем сидели два человека, оба смуглые, одетые в рабочие комбинезоны.
Автомобиль плавно остановился, двое вышли из него, слегка поклонились, и один из них произнес:
— Добро пожаловать, донна Констанца. Второй — коренастый, с подозрительной выпуклостью под мышкой, — открыл заднюю дверь “роллс-ройса”, и они вошли в просторную машину. Рядом с местом водителя на полу лежал двуствольный обрез. Фрост видел такие и раньше, ими вооружались телохранители из сицилийской мафии.
— Значит, донна Констанца, — прошептал он девушке. Ее улыбка на мгновение исчезла, и она крепко сжала руку капитана…
Дом оказался настоящей крепостью. Он был расположен на высоком каменистом холме, за которым начиналась широкая долина с тенистыми рощами и виноградными плантациями. Автомобиль притормозил у массивных железных ворот, которые через несколько секунд открыл такой же смуглый и коренастый человек с обрезом через плечо.
