— Не волнуйтесь, это все цыплячьи косточки. Я никогда не участвовала в человеческих жертвоприношениях, — поддразнила Энн Мама Лили Маэ, увидев, как та оглядывает комнату. — Синди, принеси нам с Энн по стакану лимонада. А потом вы с Грегори проваливайте.
— И что нам делать? — спросила Синди.
— Погуляйте. Поболтайте со Стариной Билли. Пособирайте цветы. Займитесь поисками души, побеседуйте с Создателем. Господи, детка, я не знаю. Поговорите друг с другом, вы же друзья, не так ли?
— Мы чудесно проведем время, — сказал Грегори, обращаясь к Синди.
— Конечно, — согласилась Синди, направляясь в кухню, чтобы налить в стаканы лимонад. — Старина Билли — это огромный аллигатор. Это именно тот, с кем я мечтала поболтать!
— Он безобиден, — сказала Мама Лили Маэ. — И любит, когда люди с ним разговаривают. Ну принеси же нам наконец наш лимонад и давайте вы двое выметайтесь.
Синди принесла лимонад, Энн с улыбкой поблагодарила ее. Синди скорчила гримасу:
— С нами-то там все будет в порядке, Мама Лили Маэ, а как насчет миссис Энн Марсел здесь?
— Я могу быть гораздо страшнее этого аллигатора, детка, но уверена, что миссис Марсел нужно попытать меня, иначе зачем бы она сюда явилась, а?
— Все будет хорошо со мной, — сказала Энн. Синди ей подмигнула как заговорщица:
— Что-нибудь еще, Мама Лили Маэ?
— Проваливайте!
— Пошли же. — Грегори закатил глаза, поймал Синди за руку и вывел из дома. Дверь-ширма закачалась и захлопала от их шагов.
— Ну. — Мама Лили Маэ уселась на диван, не сводя глаз с Энн, и снова закурила трубку. — Приятно видеть вас. Редкий мужчина отзывается так высоко о своей бывшей жене. Парень столько тут о вас наговорил!
— Джон бывал здесь?
Мама Лили Маэ утвердительно кивнула:
— Бывал. Он сказал, что вы замечательная художница, что вам понравится мое лицо и вы захотите нарисовать его.
— Это правда. — Энн улыбнулась. — Мне не доводилось встречать лицо, столь исполненное мудрости и характера.
Мама Лили Маэ приняла комплимент как должное.
— Тогда приезжайте как-нибудь и нарисуйте меня.
— Если позволите.
— Я только что это сделала.
Энн почувствовала, что снова улыбается. Теперь она понимала, почему люди рискуют отправляться в эти топи, чтобы получить совет и порошок «гри-гри» от Мамы Лили Маэ.
Старуха вдруг наклонилась вперед:
— Но это потом. А сейчас нам надо поговорить о Джине.
— Похоже, у них с Джоном были очень серьезные отношения.
— Вы это знали?
Энн покачала головой:
— Нет. Я знала лишь о его портретах, видела первый и другие на разных стадиях завершенности. Он рассказывал, как ему нравятся люди, с которыми он встречается, заставил меня увидеть в новом свете тех, кто работает в клубе.
Мама Лили Маэ удовлетворенно кивнула:
— Что ж, он относился к этому осторожно, но хотел жениться на Джине. Это вас шокирует?
Энн отрицательно покачала головой:
— Нет. Мы с Джоном друзья. Очень добрые друзья. Мне все время говорят, что это очень необычно, может, так оно и есть. У нас дочь, и мы оба любим ее. И оба любим искусство. У нас много общего, но как у друзей. Если он полюбил и снова собирался жениться, я была бы за него счастлива.
— Он так и сказал.
— Так что же случилось? — растерянно спросила Энн.
Мама Лили Маэ откинулась на спинку дивана и пожала плечами:
— Я не знаю. Знаю только, что ее что-то тревожило. Она встречалась с кем-то еще… Честно говоря, Джина встречалась со многими, но кем бы ни был человек, который вызывал ее тревогу, ее отношения с ним оказались слишком серьезными. В день своей смерти она приходила ко мне. Спрашивала, выходить ли ей замуж за Джона Марсела, сможет ли он любить ее, зная, какую жизнь она прожила. У нее было столько мужчин.
— И что вы ей сказали?
— Я сказала, что человеку не обязательно любить ее прошлое, чтобы любить ее саму. И посоветовала ей выходить за Джона. Покончить со старым и выйти за него.
— И она…
— Она, как мне показалось, была счастлива услышать это. Но все равно была какая-то взволнованная. Она собиралась покончить с этим старым любовником. Я не знаю, кто он, не спросила, потому что не чувствовала, что ей грозит опасность. — Она снова покачала головой, на сей раз с глубоким сожалением и смущением. — Прозрение… интуиция… Прекрасные качества, когда они срабатывают. Я не увидела того, что ее ждет. Меня, наверное, ослепляло ожидание счастья в ее глазах.
