— Я немного подвигаюсь, чтобы размять ноги. Чуть-чуть пройдусь.
— Не надо, Синди. Останься здесь.
Через несколько секунд он вдруг осознал, что она ему не ответила. Он обернулся. Ее не было, словно она исчезла в кустах. Или в серой, накатывающей волне тумана, предвещавшего грозу и темень.
— Дьявол бы их всех побрал! — выругался Грегори, вставая. — Синди, черт тебя возьми, вернись сейчас же!
Но она не отвечала.
— Синди, вот паршивка! — пробормотал он себе под нос. — Синди!
И опять никакого ответа.
Проклиная все на свете, он пошел искать ее.
Человек вошел в круг света. Черты его лица проявились. На какой-то момент из-за игры теней ей показалось, что лицо закрывала маска, олицетворяющая зло.
Тени улеглись.
Никакой маски не было. Напротив, перед ней стоял, в сущности, очень красивый мужчина.
И все же…
Что-то недоброжелательное было в его лице, какая-то зловещая аура исходила от него. Энн пожурила себя за глупость.
Она знала, кто это.
Его показали ей в «Аннабелле» и сказали, что это Жак Морэ. Он прошел через дверь и теперь стоял в комнате, уставившись на нее.
Даже здесь, среди болот, он был изысканно одет: светло-серый костюм из легкой льняной ткани, темная шелковая рубашка. Теперь он смотрел в упор на Маму Лили Маэ, она — на него.
Потом его глаза, сверкавшие в тусклом свете, как кристаллы, сосредоточились на Энн.
— Миссис Марсел, я Жак Морэ, — любезно сказал он и, подойдя, протянул руку.
Она приняла ее, но ей тут же захотелось немедленно вырвать свою ладонь. Он был слишком красив с этой своей неискренней улыбочкой. Скользкой, подумала Энн. И взгляд у него был такой же скользкий, как улыбка, — эдакий красавец с обложки журнала. Улыбка казалась заученной, видно, он слишком часто пускал в ход свое обаяние.
— Я так много слышал о вас от разных людей. Очень приятно с вами познакомиться.
— Никакого сюрприза — Жак знал, что вы приедете, — сказала Мама Лили Маэ.
— Мама Лили Маэ, что примечательно, доводится мне прапрапратетушкой, как и Джине.
— Весьма примечательно, — согласилась Энн. Действительно. Как в арабской страшной сказке, когда оказывается, что героиня превратилась в женщину из кобры.
— Сегодня у Мамы Лили Маэ был трудный день. Очень длинный. С этими похоронами. Она, конечно, не хочет показаться негостеприимной, но вы должны понять, как ей было тяжело выдержать…
— Да, конечно, — ответила Энн.
— Я выдержала немало за столько лет, знаешь ли, — сказала Мама Лили Маэ. Голос ее звучал резко. Похоже, она, как и Энн, еще не оправилась от внезапного появления этого человека.
— Вам следует уйти, миссис Марсел, — невыразительно сказал Жак Морэ.
— Жак! — перебила его Мама Лили Маэ. — Это мой дом…
Казалось, Жак Морэ ее не слышал и продолжал:
— Вы чудесная женщина, миссис Марсел. Маленькая, изящная. У вас такая прелестная шейка. Сейчас опасное время. Вам не следует здесь находиться.
— Она моя гостья, — возразила Мама Лили Маэ.
— Мама Лили Маэ, вы устали, измучены! — настаивал Жак.
— Я чувствую себя прекрасно!
Стараясь не выдать своего испуга, Энн посмотрела на нее. Старая женщина действительно выглядела усталой и измученной. Энн вспомнила, сколько ей лет.
Мама Лили Маэ уже сказала ей все, что могла.
И ей очень не нравился Жак Морэ.
Захотелось снова оказаться в надежной компании Синди и Грегори. Ей просто нестерпимо захотелось быстро умчаться от этого человека.
Она надеялась, что, когда будет проходить мимо, он не прикоснется к ней, не остановит.
— Что ж, — сказала она с преувеличенной храбростью и решимостью, — Мама Лили Маэ, вы чудо, я с нетерпением буду ждать возможности нарисовать ваш портрет. Мне, наверное, действительно пора, — она подошла к Маме Лили Маэ, — даже несмотря на то, что я действительно ваша гостья. — Она тепло обняла старую женщину, испытывая неприятное чувство лишь оттого, что на этот момент пришлось повернуться к Жаку Морэ спиной еще раз.
Это он убил Джину? Он был ее дальним родственником и любовником и ни за что не хотел согласиться, чтобы она перестала встречаться с ним потому, что влюбилась в кого-то другого?
Эта мысль не казалась невероятной. Энн вполне могла себе представить, как он в ярости всаживает нож в Джину. Как раз в тот момент, когда она ждала Джона. А Джон мог видеть, что произошло, и попытаться помочь ей. И тогда убийца напал и на него…
