— Добрый вечер, мистер Мэддокс, — сказал Стивенс по прозвищу Кирпич, шкипер яхты, известный в местных краях как любвеобильный холостяк, который тайно (для Оуни это тайной не было) потрахивал и дочь судьи, и его жену. — Как поживаете, сэр?
— Я буду поживать гораздо лучше, когда стану потягивать пина-коладу в Акапулько, — ответил Оуни.
— Вы окажетесь там уже через несколько дней. Судья передает вам свои наилучшие пожелания.
— Пусть судья лучше продолжает посылать свои деньги. В конце концов, я же хозяин этого города.
— Я уверен, что судья понимает это, сэр.
Следом за Оуни на борт взобрались пятеро бандитов, увешанных оружием.
— Прекрасно, мальчики, — сказал Кирпич, — теперь спускайтесь вниз. А мы тем временем начнем смываться отсюда.
Они настороженно спустились по тиковой лесенке в помещение, гордо именовавшееся каютой, хотя ему больше подошло бы название нора. Но внутри... О, это оказалась просто замечательная нора, со стенками из полированного тика, с баром, который хотя и был невелик, но содержал множество различных напитков.
Оуни расположился на диване. Остальные уселись на стулья.
— Я хочу выключить свет, друзья, — предупредил Кирпич. — Так будет безопаснее.
— Надолго, шкипер?
— Часа на четыре, не больше. Ветерок совсем неплох, и я поставлю три паруса. Я знаю эти воды как свои пять пальцев. Доставлю вас, куда хотите, к двадцатидвухчасовым склянкам. По-вашему, по-сухопутному, это будет десять часов.
— Мы все здесь сухопутные, — отозвался Герман Крейцер, перехватывая поудобнее свою винтовку.
— Обращайтесь с этой штукой поосторожнее, — попросил Кирпич.
— Не сомневайтесь. Но если нас попытается взять на абордаж полицейский катер, я думаю, вы порадуетесь, что я захватил ее.
— Это антикварная посудина, старина. Мы не должны подставлять ее под пули.
— В таком случае рулите как следует, шкип.
Шкипер легко взлетел по ступенькам, и уже через несколько минут паруса поймали ветер и яхта двинулась в темноте вперед. Это походило на отправление поезда: судно точно так же бесконечно долго сдвигалось с места, но при этом неуклонно набирало скорость и в конце концов устремилось по ничем не тревожимой воде.
Оуни посмотрел в иллюминатор. Он разглядел несколько огней, но ближе к тому месту, где он и его попутчики сейчас находились, берег был почти совершенно темным. Не было слышно никаких звуков, разве что негромко похлопывал слегка полоскавшийся на ветру парус и журчала вода, разрезаемая острым, как нож, носом яхты.
— Ну как, мы укладываемся во время? — спросил Оуни.
Джонни устроил целое представление: он сначала долго смотрел на часы, потом в потолок с таким видом, будто производил в уме сложнейшие вычисления, и лишь после долгих кривляний снизошел до ответа:
— Отлично укладываемся.
— Потому что чем дольше мы будем тут болтаться, тем больше опасность, что меня кто-нибудь засечет.
— Я знаю.
— А ты сделал все нужные звонки, все подготовил? Это надежные люди?
— Очень надежные. Это самый спокойный выход. Сработало в прошлый раз, сработает и сейчас. Считай прошлый раз за репетицию. А сегодня у нас премьера. Все в лучшем виде. Критики будут обожать тебя. Ты станешь хитом на Бродвее.
— Мне неважно, какие хиты будут на Бродвее. Мне важно, какие будут выстрелы в Лас-Вегасе.
— Будут, не сомневайся.
— Долбать-колотить! Кто, так их разэтак, мог этого ожидать? Брак! Я купил эту проклятую мазню у самого что ни на есть легального дилера. Откуда я мог знать, что она паленая?
— Оуни, Оуни, Оуни, — пропел Джонни. — Успокойся. У тебя будет и твоя свобода, и твоя месть, и твое богатство. Ни у одного человека в Америке нет лучших возможностей, чем у тебя.
Яхта скользила по гладкой воде. Оуни и впрямь немного успокоился и стал следить за тем, как огни Хот-Спрингса прошли справа, а потом делались все меньше, меньше и меньше, пока не скрылись из виду.
И наконец дальний берег начал заметно приближаться, и скоро стало казаться, что они выбрались из озера. Так оно на самом деле и было. Они достигли самой северной точки озера Гамильтон и оказались в русле реки Уошито.
Оуни слышал, как капитан отдавал команды. Яхта опустила паруса и бросила якорь. Хорошо обученной команде понадобилось всего несколько минут, чтобы подготовиться для дальнейшего движения на моторе. Легкий «джонсон» быстро закрепили на транцевой доске и завели его. Раздался звук, похожий на стрекот швейной машинки. Кирпич взялся за руль и повел судно по узкому фарватеру.
