Йен капризно передернул плечами.
– Что с тобой? Ты как-то странно выглядишь. С тобой все в порядке?
– Да! – воскликнула Изабел с ослепительной улыбкой. – Да, и исключительно благодаря тебе!
– Что?!
Она вскочила, обошла стол и крепко обняла Йена. Бедняга оцепенел. Но Изабел тут же отпустила его, вернулась к своему месту и села, буквально бурля энтузиазмом.
– Какого дьявола? – пробормотал Йен.
– Трудно высказать, как много значит для меня наша беседа. Ты, можно сказать, просветил меня!
– О чем ты?!
– Вот оно! – объявила Изабел, помахивая наколотым на вилку огурцом. – Именно этого мне и не хватало в самоанализе.
– Э… Иззи…
– Я думала, что все про себя понимаю, но оказалось, что важнейший кусочек головоломки отсутствовал. Ты только сейчас его нашел. Теперь все стало очевидным.
– Неужели?
– Ты абсолютно прав. Мне самой следовало бы увидеть модель своего поведения. Полагаю, это один из тех случаев, когда легко ставишь диагноз всем, кроме себя самой.
– Модель? – настороженно повторил Йен.
– Ты прав, прав, во всем виновата я. И каждый раз повторялось одно и то же! – Она ткнула огурцом в Йена. – Благодаря твоей наблюдательности стало понятно, что все мои предыдущие попытки завязать роман были обречены с самого начала, потому что я бессознательно душила все зародыши страсти и взаимного влечения, не говоря уже о любви и преданности.
Йен громко откашлялся и метнул взгляд за спину Изабел:
– Ну… наверное…
– Теперь я вижу, что намеренно побуждала мужчин беседовать со мной о своих проблемах. – Она откусила огурец. Сок потек по подбородку. – И это заставляло их инстинктивно переключать скорости.
– Угу…
Йен перевел взгляд с огурца на точку за ее плечом, но снова как зачарованный уставился на огурец.
– Видишь ли, я полагала, что как только мужчины начинали делиться со мной проблемами, они переставали видеть во мне потенциальную любовницу и начинали считать кем-то вроде приятеля или психоаналитика. Но это происходило, потому что я бессознательно моделировала подобный исход в самом начале отношений, задолго до того, как могла сформироваться связь совершенно иного рода.
Вид у Йена был абсолютно обескураженный. Оторвав взгляд от огурца, он промямлил:
– Может, нам обсудить все это в другое время?
– Прости, но мне нужно поговорить прямо сейчас.
Йен попытался встать:
– Нет, мне, пожалуй, пора…
Но Изабел резко взмахнула вилкой:
– Это важно, Йен! Сядь! Сделай для меня хотя бы это.
Йен послушно опустился на стул.
– Богу известно, я достаточно наслушалась о твоих проблемах, когда мы встречались, – напомнила Изабел. – Теперь самое меньшее, что ты можешь сделать для меня, – это выслушать. Сам знаешь, что это такое! Когда тебя осеняет прозрение, обязательно нужно с кем-то поделиться.
– Я пришел не для того, чтобы говорить о нас! – вспылил Йен. – Предполагалось, что мы обсудим твое возвращение в центр.
– Позже. – Изабел схватила салфетку и промокнула уголки губ. – Кстати, заметь, я не обсуждаю наши отношения. Между нами все кончено, верно? Я говорю только о себе. Теперь стало понятно: я намеренно выстраивала отношениями с мужчинами таким образом, что не было никакой надежды на их успешное продолжение.
Взгляд Йена дико метался между недоеденным огурцом и все той же точкой за плечом Изабел.
– Я не вижу смысла… – начал было он.
– Смысл в том, что именно я делала все, чтобы отношения оставались платоническими. Мне никогда не грозила опасность влюбиться. В глубине души я хотела, чтобы так оставалось всегда.
– Все это очень интересно, – пролепетал Йен. – Но…
– Я знаю, что ты хочешь сказать, – перебила Изабел, угрожающе поднимая вилку. – Собираешься спросить, почему я проделывала все это? Что заставляло меня лезть из кожи вон и делать все, чтобы порвать с мужчиной, прежде чем между нами могло возникнуть что-то серьезное?
– Э…
– И теперь благодаря тебе ответ очевиден.
– Вот и хорошо! – Йен снова вскочил. – Рад, что смог помочь. Но я приехал не для того, чтобы толковать о твоих проблемах в отношениях с мужчинами.
– Неужели не хочешь услышать, почему у меня появились эти проблемы?
– Не слишком, – признался Йен, не зная, куда девать глаза. – И вообще мне пора. До центра довольно далеко.
