По какой-то причине оба очень развеселились и, громко смеясь, словно делили какую-то секретную, принадлежавшую только им двоим шутку, вошли в зал.
Ощущение полной близости лишало Эллиса дара речи. Ему ужасно хотелось увести Изабел на берег и заняться любовью на песке, среди ветра и волн, бушующих вокруг. Что-то в ее взгляде подсказывало, что она пошла бы с ним.
Ощущение было такое, словно один из его экстремальных снов неожиданно стал реальным. Только вот во сне Пятого уровня ему никогда не приходилось беседовать с дамой за ужином.
– Кому-нибудь в центре исследования снов было известно, чем занимались вы и старик? – спросил он, когда официант принес большое блюдо с колотым льдом, в котором лежали моллюски.
– Нет.
Изабел, сверкнув медным лаком на ногтях, выжала лимон на гребешки, мидии и устрицы.
– Остальные сотрудники считали отдел анализа снов еще одним примером чудачеств доктора Белведера. Все, разумеется, знали о его странных теориях, но делали вид, будто ничего не замечают, потому что именно он добывал деньги, которыми платил им жалованье.
Эллис положил на тарелку раковину гребешка.
– Они и вас считали чудачкой?
Изабел наморщила нос:
– Думаю, в их глазах я была кем-то вроде офисного амулета. Никто не принимал меня всерьез. Похоже, служащие были уверены, что меня приняли на работу только потому, что доктор Белведер нуждался в личном помощнике для своих исследований. Он был владельцем центра, поэтому и мог делать что хотел.
– С таким отношением окружающих было трудно смириться.
– Да, временами это очень раздражало. – Изабел взяла крошечную вилочку и ловко подцепила моллюска. – Но по большей части моя работа в центре была настоящей мечтой.
– Это почему?
– Благодаря доктору Белведеру я узнала, что не одна в мире. Что не только я способна видеть сновидения Пятого уровня. Это было… – Она поколебалась. – На душе становится легче, когда знаешь, что где-то есть люди, похожие на тебя.
– Я вас понимаю.
– Кроме того, теперь я могла на деле применять свои способности, хотя иногда было очень досадно, что мне не известны ни контекст, ни исход расследования, зато я занималась любимой работой.
– Как я уже говорил, Лоусон нашел нескольких сновидцев Пятого уровня, но не обнаружил ни одного, кто мог бы делать то же, что и вы, – заметил Эллис.
Глаза Изабел за линзами очков слегка расширились.
– Но как ему удается находить экстремальных сновидцев?
– Он финансирует проекты исследования сна в различных институтах по всей стране. Исследователи и объекты исследований считают, что его интересуют неврологические аспекты сна. И в какой-то мере так оно и есть. Но по-настоящему он ищет в данных электроэнцефалограмм определенные характеристики биоэлектрической активности, которые указывали бы на способности впадать в сновидения Пятого уровня.
– И многих он нашел?
– Почти никого.
– А что он делает, когда обнаруживается очередной сновидец Пятого уровня?
– Большинство людей, которых он нашел, теперь работают в «Фрей-Солтер» под его началом.
Изабел ответила странной, сожалеющей улыбкой:
– Я не хочу оказаться в агентстве Лоусона, но, должна признать, один из аспектов тамошней работы весьма соблазнителен.
– Какой именно?
– Возможность встречаться и говорить с другими сновидцами Пятого уровня.
Эллис не сразу понял, что она имеет в виду, а когда сообразил, даже растерялся:
– Вы никогда не разговаривали ни с одним?!
Изабел вытащила очередной гребешок из раковины и сунула в рот.
– Вы – первый.
Эллис уставился на нее, так внезапно и неистово возбужденный, что пришлось поблагодарить небо за низко свисающий край скатерти. В голове не было ни единой связной мысли. Он неотрывно наблюдал за легкими сексуальными движениями ее горла, когда Изабел проглотила моллюска, и отчаянно пытался припомнить, о чем они только что говорили.
– Когда вы впервые стали видеть действительно экстремальные сны? – выдавил он наконец.
– У меня всегда были сны при не полностью выключенном сознании. Но по-настоящему все началось в старших классах.
– Со мной было то же самое. Помню такие сны еще с детства. Но в средней школе они стали сильнее и ярче.
