– Нет. Ухитрился сжечь свой ленч, – сказал Эллис, открывая окно.
– Все еще придерживаешься своей полувегетарианской диеты?
– Да.
– Не пойму, как ты выносишь всю эту здоровую пищу. Совершенно неестественная штука, на мой взгляд.
– Постепенно привыкаешь ко всему.
Вполне возможно. Он до сих пор не знал, как относиться к фальшивым колбаскам.
– Мужчине нужен протеин. Как можно выжить в этом мире без хорошего барбекю?
– Мне позволено немного рыбы. Нельзя ли вернуться к вопросу о Изабел Райт?
– Я как раз хотел сказать, что имею больше опыта в работе с личностью, сориентированной на исследования. Поверь, эти люди могут спокойно иметь дело с вещами, от которых у закаленного агента кровь стынет в жилах. Да, в полевых условиях они растеряются, но счастливы, как эльфы Санта-Клауса, в окружении своих компьютеров и приборов.
Мысленно Эллис согласился с ним. Джек Лоусон был на девяносто девять процентов прав во всем, что касалось людских характеров. Именно поэтому он и был так хорош в своем деле.
Но один процент ошибки все же присутствовал. И в таких случаях Лоусон ошибался по-крупному.
Эллис был почти уверен, что Джек не прав насчет Изабел Райт. Он замечал достаточно нюансов и намеков, чтобы знать, как относится она к анализу его снов. Во всяком случае, не с холодной академической отрешенностью. И вряд ли она равнодушна к насилию, крови и грязи, пронизавшим его кошмары.
– Что, если мисс Райт не захочет на вас работать? Имеется запасной план? – осведомился Эллис.
– Он мне ни к чему. Ты убедишь ее, что «Фрей-Солтер» – огромный шаг вверх по карьерной лестнице. Расскажи о полагающихся соцпакетах и медицинской страховке.
Эллис рассеянно размял правое плечо, стараясь облегчить тупую боль. Он уже перенес две операции. И хирург-ортопед с энтузиазмом расписывал преимущества замены сустава. Доктора уверяли, что из-за злосчастного пулевого ранения возникла высокая вероятность приобретения артрита на пару десятилетий раньше обычного.
– Забудьте, Лоусон, не стоит пускаться в описание сказочных медицинских льгот «Фрей-Солтер». Мое мнение на этот предмет несколько иное хотя бы потому, что, работая на вас, я едва не отправился на тот свет.
– В таком случае расскажи о не менее сказочных пенсионных перспективах. Не важно, можешь плести что угодно, обещать луну и звезды, но убеди мисс Райт приехать сюда. Попробуй только ее упустить! Я не могу позволить себе потерять ее. – Джек выдержал театральную паузу, прежде чем добавить: – И ты тоже.
С этим трудно было спорить.
– Должен признать, для моего бизнеса она неоценимое приобретение, – буркнул Эллис. Для него она была чем-то гораздо большим, но будь он проклят, если признается в этом Доусону. Он едва смел признаться в этом себе самому. – Ладно, сделаю что смогу. Но никаких гарантий. У вас есть ее новый адрес?
– Бет переслала по факсу несколько минут назад. Подожди секунду. Он где-то здесь.
В трубке раздался шелест перебираемых бумаг.
– Вот он. Городок Роксана-Бич, где-то на Калифорнийском побережье.
– Я слышал о нем. Но никогда там не был. Думаю, это к северу от Лос-Анджелеса.
– У нее там родные. Сестра и зять. Бет говорит, что она снимает дом. Записывай адрес. Готов?
Эллис потянулся к ручке с блокнотом.
– Говорите.
– Си-Бриз-лейн, семнадцать.
– Записал.
– Поторопись, Эллис. Судя по тому, как обстоят дела, сейчас Изабел Райт – это неразорвавшаяся мина. Она должна быть под моим контролем и как можно скорее.
Эллис отбросил ручку.
– Угу.
– Позвони, когда найдешь ее.
– Обязательно.
Он повесил трубку, сложил руки на груди и снова впился глазами в снимок на холодильнике: фото стройной женщины в белом лабораторном халате. Прямые плечи, гордая осанка, интересное, умное лицо с большими таинственными глазами, полускрытыми очками в черной оправе. Темные волосы зачесаны в элегантно-строгий узел, подчеркивающий изящество шеи и посадки головы.
На снимке она весело улыбалась, почти сияла, рассматривая вазу с орхидеями, стоявшую посреди письменного стола. Нетрудно представить, сколько страсти скрыто под белым халатом и очками в мрачной оправе.
Определенно не смирная, нервная, маленькая старая дева.
