ЖАК. Не хочу вас лишать иллюзии, но я надрался не от раскаяния, а скорее от радости.
ГОСПОДИН. Ты надрался не от раскаяния?
ЖАК. Это отвратительно, мой господин, но именно так.
ГОСПОДИН. Жак, ты можешь для меня сделать кое-что?
ЖАК. Для вас — все, что угодно.
ГОСПОДИН. Тогда давай будем считать, что ты тогда надрался от раскаяния.
ЖАК. Если вам так угодно, мой Господин.
ГОСПОДИН. Угодно.
ЖАК. Так и быть, мой господин, я надрался от раскаяния.
ГОСПОДИН. Благодарю тебя. Я хочу, чтобы ты как можно больше отличался от того негодяя, (оборачивается при этих словах к СЕНТ-ОУЭНУ, все еще стоящему на подиуме), которому было не достаточно того, что он наставил мне рога...
ГОСПОДИН поднимается на подиум.
2-я сцена.
СЕНТ-ОУЭН. Мой друг! Теперь я думаю только о мести! Та нечестивка провинилась перед нами обоими и мы отомстим ей сообща!
ЖАК. Да, припоминаю, на этом вы и закончили. Но что же вы, мой господин? Что вы ответили этой крысе?
ГОСПОДИН (обращается с подиума к ЖАКУ, с жалобным пафосом). Что я? Смотри на меня, Жак, смотри на меня, мальчик, и плачь надо мной! (К СЕНТ-ОУЭНУ). Послушайте, рыцарь, я передумал. Если вы хотите, чтобы я забыл о вашей измене, вы должны выполнить одно условие...
ЖАК. Хорошо, мой господин! Только не поддавайтесь!
СЕНТ-ОУЭН. Я сделаю все, что угодно. Прикажете выпрыгнуть из окна?
ГОСПОДИН улыбается и молчит.
Повеситься?
Утопиться?
Вонзить этот нож в грудь? Да! Да! (Распахивает рубаху и приставляет нож к груди).
ГОСПОДИН. Оставьте в покое нож. (Вырывает его у него из руки). Идемте прежде выпьем, а уж потом я сообщу о том страшном условии, при котором вам простится ваше прегрешение. (ГОСПОДИН берет и бутылку). Скажите, Агата сладострастна, а?
СЕНТ-ОУЭН. Как бы я желал, чтобы вы убедились в этом сами.
ЖАК (СЕНТ-ОУЭНУ). У нее длинные ноги?
СЕНТ-ОУЭН (тихо, ЖАКУ). Я бы не сказал.
ЖАК. Но при этом красивый большой зад?
СЕНТ-ОУЭН (тихо, ЖАКУ). Плоский.
ЖАК (ГОСПОДИНУ). Вы мечтатель, мой господин, но я люблю вас за это еще больше!
ГОСПОДИН (СЕНТ-ОУЭНУ). А теперь выслушай мое условие. Пока мы будем пить, ты будешь рассказывать мне об Агате. Какая она во время ЭТОГО. Что в этот момент говорит. Как она ЭТО делает. Как вздыхает. Каково с ней делать ЭТО. Будешь мне об этом рассказывать, мы будем пить, а я буду себе все ЭТО представлять...
СЕНТ-ОУЭН молча смотрит на ГОСПОДИНА.
Ну, ты согласен? Отвечай!..
Ну, в чем дело? Ты меня слышишь?
СЕНТ-ОУЭН. Да.
ГОСПОДИН. Ты согласен?
СЕНТ-ОУЭН. Да.
ГОСПОДИН. Тогда почему не пьешь?
СЕНТ-ОУЭН. Смотрю на тебя.
ГОСПОДИН. Вижу.
СЕНТ-ОУЭН. Ты такого же роста, как и я. В темноте мы выглядим одинаково.
ГОСПОДИН. Ты о чем? И почему не начинаешь рассказывать? Я хочу поскорее себе все ЭТО представить! Черт побери, рыцарь! Я больше не могу терпеть! Я должен это слышать!
СЕНТ-ОУЭН. Вы требуете от меня, дружище, описания ночи с Агатой?
ГОСПОДИН. Ты не знаешь, что такое страсть! Разве я требую от тебя слишком многого?
СЕНТ-ОУЭН. Напротив. Слишком малого. Что бы ты сказал, если вместо описания ночи я подарил бы тебе саму ночь?
ГОСПОДИН. Саму ночь? Ночь саму?
СЕНТ-ОУЭН (вынимает два ключа). Маленький — от дома, большой — от комнаты Агаты. Я проделываю это, дорогой друг, уже полгода. Гуляю по улице до тех пор, пока на окне не появится горшок с базиликой, после чего открываю двери, тихонько закрываю, тихонько поднимаюсь наверх, тихонько открываю ее дверь. Перед ее комнатой есть гардеробная, там я раздеваюсь. Ее комнатка уже открыта, и она меня ждет в темноте в своей постели.
ГОСПОДИН. И вы хотите уступить мне свое место?
СЕНТ-ОУЭН. С огромной радостью. Но у меня есть одна просьба.
ГОСПОДИН. Ну, какая?
СЕНТ-ОУЭН. Я могу?..
ГОСПОДИН. Само собой, я желаю лишь одного — доставить вам радость.
СЭНТ-ОУЭН. Вы самый лучший друг на свете.
ГОСПОДИН. Не хуже, чем вы. Так что я должен сделать?
СЕНТ-ОУЭН. Я бы хотел, чтобы вы у нее остались до утра. А утром я бы пришел как ни в чем не бывало и застукал вас!
ГОСПОДИН (разражается стыдливым смехом). О, чудесно! Но не чересчур ли это жестоко?
СЕНТ-ОУЭН. Это не будет выглядеть жестоко. Скорее — весело. Я бы перед тем в гардеробной разделся и застукал бы вас...
