— Ну же, сынок, — сказал Джоунас. — Думай!
Майкл снова сел.
— Ну хорошо. — Он провел рукой по волосам. — Так, снег может означать чистоту намерений — или смерть. Белый — цвет траура в Японии.
— Что еще? — Джоунас прилежно записывал.
— Белые цапли. Символ вечной любви, исключительной красоты.
Джоунас ждал с ручкой в руках.
— И это все? — спросил он наконец. — Чистота, смерть, любовь и красота?
— Да.
— О господи! — Джоунас отшвырнул ручку. — Твой отец любил тайны, но у меня нет времени разгадывать его головоломки. Ты был прав. Нобуо Ямамото отбыл со своей торговой делегацией обратно в Японию. Вся та компания, которую ты видел в клубе «Эллипс», просто рты разинула. А в полночь я получил сообщение, что японский премьер-министр огласил новый бюджет страны. Двенадцать процентов его идет на оборону. Это неслыханно. Со времени окончания войны расходы на оборону в Японии не превышали трех четвертей процента. Ты понимаешь, какими страшными могут быть последствия?
Майкл поднял глаза.
— Почему страшными? Мне кажется, чем больше Япония тратит на оборону, тем более самостоятельной она становится.
— У нас не будет над ними такой власти, как сейчас, — сказал Джоунас. — Сейчас Америка для них — рыцарь без страха и упрека. И так со времен окончания войны. И наша денежная помощь. Все это превращало Японию в наш аванпост на Дальнем Востоке. Черт, да в некоторых точках от Японии до Советского Союза меньше ста миль.
— Может быть, японцы устали от навязанной им роли, — предположил Майкл. — Роли американского вассала в Тихом океане.
— Оставим в стороне вопросы обороны, — сказал Джоунас, — но Япония вооружается, и этого нельзя не учитывать. Большой оборонный бюджет и связанная с ним милитаризация больше сорока лет вызывали у них стойкую неприязнь. Они все еще помнят Хиросиму и Нагасаки. Помнят настолько хорошо, что не желают видеть в своих водах американские суда с ядерными реакторами.
— Агрессивный милитаризм в сочетании с чрезмерными экономическими амбициями довели их до второй мировой. Страна была почти уничтожена. Казалось бы, они должны сделать все возможное, чтобы избежать повторения.
— И какие выводы мы должны сделать из их нового бюджета? Или из их высокомерия в сфере экономики? Мне кажется, японцами начинают овладевать те же идеи, которые заставили их сорок с лишним лет назад объявить нам войну.
— Вы пугаетесь собственной тени, — сказал Майкл, — и поднимаете тревогу только потому, что Нобуо Ямамото и его команда больше не желают играть по американским правилам.
— Майкл, — тихо сказал Джоунас, — независимая Япония — это мина замедленного действия, поверь мне. Эти ублюдки сошли с ума. Ими завладело навязчивое желание покончить с зависимостью от импортной нефти.
— Вполне понятное желание, ответил Майкл. — Если бы вы оказались по ту сторону Тихого океана без природных ресурсов, вы бы думали точно так же.
— Не нравится мне это, — сказал Джоунас. — То, что шесть месяцев назад было еле заметной переменой настроения в неофициальных кругах, вдруг превратилось во вполне официальное изменение внешней политики.
— Давайте, я съезжу туда и... — предложил Майкл.
— Ты едешь на Гавайи, — перебил его Джоунас. — Я тебе говорил, у нас есть один след на острове Мауи. Человека зовут толстяк Итимада. Он оябун, глава Таки-гуми, одного из семейств якудзы на Гавайях. В отделе нам удалось выяснить, что за день до смерти твой отец звонил Итимаде. Я хочу знать почему.
Джоунас раскрыл папку и протянул Майклу четыре фотографии.
— Вот все, что мы знаем. Хозяин Итимады — Масаси Таки, оябун Таки-гуми. — Он указал на черно-белую фотографию человека с лицом, похожим на волчью морду. — Он самый младший из трех братьев Таки. Их отец, Ватаро Таки, — он показал другую фотографию, — недавно умер. Ватаро Таки был крестным отцом якудзы. Из мира мелких хулиганов и мошенников он вывел их в мир законного и не совсем законного большого бизнеса.
— Должен признать, из всех главарей якудзы Ватаро был самым лучшим. Он открыто выступал против коммунистического вторжения в Японию. После вызванных коммунистами беспорядков в доках Кобе в сорок восьмом году его клан много раз оказывал помощь токийской полиции. — Джоунас указал на третью фотографию. — Сразу после смерти Ватаро его старший сын, Хироси, был убит при загадочных обстоятельствах. Ходят слухи, что убийцу нанял Масаси, дабы получить больше шансов занять отцовское место. По другим, более упорным слухам, его смерть — дело рук некоего Зеро. Никто не знает, кто такой этот Зеро, известно лишь, что это
