— Пока я могу думать только о том, удастся ли мне разделаться с Масаси, — ответил Дзёдзи.
— Послушай меня. Здесь, в этом священном месте, мы можем наблюдать за войной, словно боги. Мы видим обе стороны медали и сумеем создать стратегию, которая сразит твоего брата. Но я предупреждаю: у нас мало времени. Связи, которыми обзавелся Масаси, крепнут день ото дня. Если мы будем готовиться слишком долго, я не смогу тебе помочь.
— Я уже готов, Сийна-сан! — воскликнул Дзёдзи, словно собирающийся на войну самурай. Сийна удовлетворенно перевел дух.
— Я вижу, Дзёдзи. И не сомневаюсь, что ты будешь достоин своей победы.
* * *
— Здравствуй, бабуля!
«Слушай! — велела себе Митико. — Нужно сосредоточиться и слушать».
Но сердце ее разрывалось, и она думала только о том, что Тори, ее бедную девочку, держат взаперти, будто зверюшку.
— Как ты себя чувствуешь, милая?
— Я по тебе скучаю, — отозвалась Тори. — Когда я вернусь домой?
— Скоро, малышка.
— Но я хочу прямо сейчас!
Какой жалобный голосок! Митико явственно представила себе заплаканное лицо девочки.
«Прекрати! — мысленно приказала она себе. — Распустив нюни, ты не поможешь внучке...»
Каждый раз, когда Тори звонила, Митико прислушивалась к неясным шумам в трубке. Иногда она слышала мужские голоса. Ей даже удалось разобрать обрывки фраз: похитителям надоело присматривать за Тори.
Митико вспомнила эпизод из телефильма, в котором похитили подругу главного героя. Всякий раз, когда злодеи звонили, чтобы изложить свои требования, герой слышал один и тот же странный звук. В конце концов, он догадался, что неподалеку работает погрузчик, и, изучив документы, касающиеся городского строительства, разыскал свою подругу. Теперь Митико силилась уловить хоть какой-нибудь звук, который подсказал бы ей, куда Масаси упрятал Тори.
Но ничего, кроме обрывков разговора, она не слышала. Ничего, что навело бы ее на след... Митико не могла даже с уверенностью сказать, находится ли Тори в Токио или ее увезли за город... Она закусила губу. Перед ней стояла неразрешимая задача. Только в кино добро всегда торжествует над злом. А тут реальная жизнь. В реальной жизни никто не в силах предугадать исход...
Митико дала зарок бороться со злом, но сейчас, слыша плач внучки, она начала думать, что, пожалуй, это слишком высокая цена... Тори ни в чем не виновата, и втягивать ее в борьбу жестоко и несправедливо.
— Послушай, малышка, — сделала последнюю попытку Митико. — Тори! Ты меня слышишь? Хорошо. Они тебя слушают? Только не смотри на них. Скажи мне, что видно из окна комнаты, где ты находишься?
— Я ничего не вижу, бабуля, — ответила Тори. — Здесь нет окон.
— Значит, ты под...
— Если вы еще раз предпримете подобную попытку, госпожа Ямамото, — раздался в трубке незнакомый хриплый голос, — я вынужден буду причинить боль вашей внучке.
Митико утратила самообладание.
— Кто вы?
Угрозы, мысли о жестоком обладателе хриплого голоса, страх, что он изобьет ее внучку — это было уже слишком...
— Где вы ее держите? Почему не отпускаете?
— Вы же знаете, что мы не можем этого сделать, миссис Ямамото. Наша задача добиться, чтобы вся ваша семья нам помогала. Не вынуждайте меня снова напоминать вам об этом.
— Позвольте мне еще поговорить с внучкой! Я хочу...
В трубке раздался щелчок — ее положили на рычаг. От этого звука кровь застыла у Митико в жилах.
* * *
— Вот где источник силы, — сказала Элиан. — Здесь, на Мауи, в долине Яо.
В полутьме были видны только ее глаза. Светящиеся точки... Глаза пантеры в ночи...
— Я думаю, существуют некие места средоточия мирового могущества. Это Стоунхендж, пирамиды в Гизе, Ле-Боде-Прованс... Когда я была маленькой, я думала, что таких мест на свете одно или два. Но, став постарше, поняла: список длиннее.
— Мне хотелось бы узнать о документе Катей, — сказал Майкл. Он вышел из своей спальни и посмотрел на Элиан, примостившуюся на кушетке с чашкой горячего чая в руках. — Толстяк Итимада попросил меня узнать у тебя, что это такое.
Время близилось к рассвету. Где-то перекликались птицы. Небо над вершиной вулкана стало жемчужным. Они поспали только несколько часов. Оба были измотаны, но, переволновавшись во время боя в Кахакулоа, почти не сомкнули глаз.
