…Выстрел, падение, смерть. Выстрел, падение, смерть. Правда или нет? И если правда, то кто же из них?..
— Интересно, уж не рассчитывает ли Истрин вызвать одного из нас на дуэль? — спросил Володя внезапно.
— А что, мысль, — пробормотал Коля. — Может, нам пока не стоит его задевать?
— С какой стати? Я говорил и буду говорить что хочу. А если он начнет говорить о дуэли, я просто на нее не выйду.
— Но…
— И ты тоже не выйдешь.
В Коле взыграл дух противоречия.
— Еще какие-нибудь приказания будут, ваше превосходительство? — спросил он уморительно тоненьким голоском, склонив голову набок.
Володя поглядел на него и расхохотался.
— Ну вот, так-то лучше, а то все сон да сон… — Извозчик натянул вожжи, и Володя увидел, что они находятся возле особняка, в котором жили Левашовы. — Держи свой гривенник. — Он отдал извозчику деньги и обратился к брату: — Идем!
От Сони братья узнали, что Кирилл Степанович уехал, Наталья Андреевна закрылась у себя и никого не принимает, а Ольга Кирилловна наверху. Горничная хотела доложить о близнецах, но Володя сказал, что они хотят сделать Оленьке сюрприз.
— Почему в этом доме горничные такие дурнушки? — не удержался Коля, когда они поднимались по лестнице. — Что она, что другая… как бишь ее… Глаша, что ли?
— Ну так хозяин дома был известный amateur de femmes [11], — пожал плечами Володя. — Вот жена и страхуется.
— Не знаю, не знаю, — протянул Коля, забавляясь. — Соня, конечно, не красавица, но в потемках и на один раз вполне сойдет…
Близнецы расхохотались, и лакей, который шел по лестнице им навстречу, поглядел на них с удивлением. Володя напустил на себя серьезный вид и взглядом призвал брата к порядку.
К разочарованию близнецов, Оленька была не одна. Она о чем-то беседовала с Арсением, сидя рядом с ним на диване, в то время как Машенька и Ларион за пианино разбирали ноты нового романса, написанного Чигринским. Глаза у Оленьки были красные, потому что вчера она много плакала, но от близнецов не укрылось оживление, с каким она говорила с Истриным.
При появлении новых гостей разговор застопорился, и первые несколько минут все чувствовали себя довольно неловко. По правде говоря, близнецы были не прочь — выражаясь современным языком — попытаться расколоть Оленьку, но в присутствии Арсения эта задача становилась практически невыполнимой. Сама Оленька, заметив на пороге Володю и Колю, переменилась в лице и явно занервничала. Машенька ничего не имела против братьев, но она инстинктивно уловила их боевой настрой, и он ей не понравился. Арсений не питал никаких иллюзий относительно того, как к нему относятся вновь прибывшие, и не горел желанием с ними общаться. В свою очередь, Ларион счел, что братья поступили некрасиво, не явившись на похороны девушки, которая им нравилась, однако, когда близнецы представили свои объяснения, сославшись на стремление матери запереть их в четырех стенах, он счел их вполне убедительными.
— Сегодня нам впервые удалось вырваться из дома, — сказал Володя.
— И как видите, мы еще живы, — добавил Коля с усмешкой.
Оленька покраснела, ее ресницы задрожали.
— Господа, — вмешалась Машенька, — я понимаю ваши чувства, но… В семье горе, и Оля… она вовсе не виновата, что ей снятся такие сны.
— Нет, конечно, никто не виноват, — сказал Володя, косясь на поручика и ломая себе голову над тем, как бы вывести его на чистую воду. — Не так ли, Арсений Васильевич?
Поручик нахмурился.
— Я видел то, что видел, — сказал он наконец. — Нравится вам это или нет.
— Мы тут просто подумали, — объявил Коля, лучась улыбкой, — вдруг кто-нибудь из нас поссорится с вами, а вы вызовете его на дуэль. Вы ведь хорошо стреляете?
— Вполне, — сдержанно ответил Арсений.
— Ну вот! — воскликнул Володя. — А я совсем не умею стрелять. А ты? — обратился он к брату.
— Так, немного, — беспечно ответил тот.
Машеньке не нравился оборот, который принимал разговор, и она громко заиграла на пианино. Ларион, однако, пропустил момент, когда надо было перевернуть страницу, и она сбилась.
— Кстати, я тут подумал: как во сне можно слышать выстрел? — быстро спросил Коля, когда музыка умолкла.
