— Вы учитесь на медицинском факультете?
— Нет, на юридическом. Но у меня есть знакомые медики.
— Где именно нашли тело?
— Меня тут не было, когда… Соня сказала, что барышня лежала на ковре напротив зеркала.
— То есть Лиза лежала на полу, точь-в-точь как в том сне… Скажите, вечером она ужинала вместе с семьей? — спросила Амалия без всякой видимой связи с предыдущим.
— Наверное, — пробормотал Ларион, чувствуя все возрастающее удивление. — Я хочу сказать… я сейчас живу отдельно, но обычно… Да, все ужинали вместе.
Амалия подошла к двери и тщательно осмотрела ее.
— Не знаете случаем, дверь была заперта до того, как обнаружили тело?
— Нет. Лиза никогда не запиралась. Зачем? Она же у себя дома… Никто бы все равно не вошел к ней без разрешения.
— Ясно, — уронила Амалия и отошла к окнам, занавешенным тяжелыми портьерами. Отведя портьеры в сторону, она осмотрела все запоры. — Скажите мне вот что, Ларион Алексеевич: у Лизы не было привычки открывать на ночь окно? Вчера было довольно тепло…
Ларион признался, что ему ничего не известно о том, были ли окна открыты или закрыты, но он может спросить у слуг.
— Очень хорошо, — сказала Амалия. — И заодно узнайте у них, что Лиза ела и пила во время ужина и после него.
— Я все-таки не понимаю, — решился Ларион. — Сударыня, почему…
— Полно вам, Ларион Алексеевич, — покачала головой Амалия. — Вы уже и так все поняли. Скажите мне вот что: у Лизы были враги?
— Враги? Да нет, конечно!
— Тогда следующий вопрос: у нее были свои деньги?
— Еще нет, то есть, — поправился Ларион, — бабушка по материнской линии завещала ей довольно приличную сумму. Лиза получила бы эти деньги в 21 год.
— А когда ей бы исполнился 21?
Ларион произвел в уме нехитрые подсчеты.
— Через 10 месяцев.
— А почему бабушка завещала все ей, а не Оленьке, например?
— Ей нравилась Лиза. И бабушку тоже так звали.
— Постойте-ка, — медленно проговорила Амалия. — Подвенечное платье, в котором нашли Лизу…
Ларион утвердительно кивнул.
— Да, платье принадлежало той самой бабушке.
— А где оно? — спросила Амалия. От нее не укрылось, что Ларион поежился.
— Я не знаю. Кажется, его сняли, когда пытались привести ее в чувство. Близкие… они не могли поверить, что Лиза умерла, им казалось, что с ней случился обморок…
Амалия осмотрела комнату и наконец нашла злополучное платье на стуле за ширмами в углу. Очевидно, платье снимали в спешке — швы кое-где разошлись, пожелтевшее кружево местами было отодрано.
— Оно было ей великовато, — сказала Амалия вслух. — Но в свое время оно, должно быть, смотрелось великолепно.
— Может быть, уйдем отсюда? — не выдержал Ларион. Окружающая обстановка действовала на него угнетающе, и он был уже не рад, что согласился привести сюда загадочную баронессу Корф.
Амалия не стала возражать, и они вышли из спальни.
— Интересно, кому теперь отойдут деньги, которые должна была получить Елизавета Кирилловна, — заметила баронесса, когда они спускались по лестнице.
— Сударыня, я не знаю, что вы пытаетесь доказать, — сдавленно проговорил Ларион, — но вы неправы, ей-богу, неправы! Это очень хорошая семья…
— Девушка, не имевшая проблем со здоровьем, ни с того ни с сего умирает, — напомнила Амалия. — Это наводит на определенные мысли, знаете ли.
— Может быть, я бы согласился с вами, — устало выдохнул Ларион. — Но я расскажу вам кое-что. Однажды мы сидели всей компанией в трактире… мы — я имею в виду студенты. И мой товарищ, Андрей Бороздин, который за минуту до того шутил и смеялся как ни в чем не бывало… он вдруг схватился за грудь, прошептал «О боже…» и упал со стула. Когда его подняли, он был уже мертв. Раньше, госпожа баронесса, он казался совершенно здоровым, но на вскрытии… У него выявился тяжелый порок сердца. Я просто хочу сказать, — добавил Ларион, волнуясь, — что то, что нам кажется, и то, что есть на самом деле… они могут не совпадать, понимаете?
— По-вашему, у Елизаветы Кирилловны тоже был порок сердца? — спросила Амалия.
Ларион развел руками.
— Я не медик, сударыня. Но я считаю, что такое объяснение… оно ближе к истине, чем…
Он не договорил, и Амалия закончила за него:
