— Теперь я понимаю, почему вы были сбиты с толку, — заметила Амалия. — Я, наверное, тоже бы ломала голову над этим случаем. А между тем…
Она задумалась, рассеянно глядя на солнечные лучи, проходящие сквозь пыльное стекло и золотыми пятнами ложащиеся на пол.
— Что ж, попробуем взглянуть на ситуацию с точки зрения здравого смысла, — решилась Амалия. — Как насчет сговора?
Ломов нахмурился.
— Сговора? Но зачем?
— Не знаю. Чтобы привлечь к себе внимание, произвести на кого-нибудь впечатление, например.
— Не было там никакого сговора, — с раздражением промолвил Сергей Васильевич. — Арсений почти не общался с Оленькой Левашовой. И по правде говоря, она совершенно его не интересовала.
— Жаль, потому что это сводит на нет мою версию номер два — что молодой человек придумал, будто бы видел такой же сон, чтобы привлечь к себе внимание девушки.
— Для выдумщика он выглядел слишком уж убедительно, — проворчал Ломов, не став уточнять, что уже выдвигал похожую версию в беседе с тетушкой. — По-моему, он не врал… что, честно говоря, осложняет дело. Он и в самом деле видел такой же сон, как и она.
— Ну тогда все совсем просто, — протянула Амалия, и ее глаза зажглись золотом. — Никакого совпадения снов вообще не было. То есть, — продолжала она, усмехаясь, — молодому человеку и в самом деле приснилось ночью нечто неприятное. Вы и сами знаете, как порой бывает: просыпаешься, чувствуешь, что тебе привиделся какой-то жуткий кошмар, но в памяти почти ничего не осталось. И когда Оленька стала рассказывать о том, что ей приснилось, молодому человеку показалось, что он ухватил кусочек того самого сна, смутное воспоминание о котором его мучило.
— Ах вот оно что! — воскликнул Ломов. — Так, так, я понимаю, в чем дело…
— Ему очень хотелось вспомнить свой сон, и он решил, что вспомнил его, когда Оленька заговорила о своем собственном кошмаре. Что там было? Туман, усадьба, калитка с монстром, мертвец… ничего оригинального, по правде говоря. Если речь идет о человеке впечатлительном, он вполне мог убедить себя, что видел тот же самый сон, вот в чем фокус! А на самом деле ему приснился совершенно другой сон, но в нем, например, тоже фигурировали туман и усадьба, которые он смутно запомнил. И когда Оленька начала говорить о тумане и усадьбе в ее сне, Арсений готов был поверить, что остальное тоже совпадает. Когда он говорил, что видел тот же самый сон, он не лгал, по крайней мере осознанно. Он просто убедил себя, что видел именно его.
Сергей Васильевич немного подумал.
— Пожалуй, я бы сказал, что это вполне в его духе, — проворчал он. — То есть ничего из того, что я о нем знаю, не противоречит вашей версии.
По правде говоря, Ломов испытывал облегчение от того, что Амалия смогла вполне убедительно разрешить мучившую его загадку — и в то же время ему было немного досадно, что он не смог сам додуматься до такого просто объяснения. Конечно, Арсений Истрин — обыкновенный неврастеник, вот он и навоображал себе невесть что.
— Могу ли я узнать, Сергей Васильевич, — негромко начала Амалия, — почему вас вообще заинтересовал этот случай?
— А вас бы не заинтересовало, если бы в вашем присутствии обсуждали сны и вдруг выяснилось, что два человека видели одинаковый сон в одно и то же время?
Амалия задумчиво прищурилась, и, увидев, как она улыбается, Ломов мысленно чертыхнулся и приготовился к худшему.
— Боюсь, что нет, — промолвила баронесса, тщательно подбирая слова. — То есть, возможно, я бы заинтересовалась… Но не настолько, чтобы данный факт оказал на меня влияние. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Я все прекрасно понял, сударыня, — отозвался ее собеседник, отвесив Амалии глубокий поклон. — Учту и приму к сведению.
Но баронесса Корф не обратила никакого внимания на его жалкую попытку подвести под разговором черту.
— Полно вам, Сергей Васильевич, — сказала она. — Выкладывайте.
— Что выкладывать? — спросил Ломов с невинным видом.
— Вам лучше знать, но полагаю, это как-то связано со снами. Вы слишком большой профессионал, Сергей Васильевич, чтобы описанный вами случай мог взволновать вас сам по себе. Думаю, до него было что-то еще. Я права?
