— Ну, ты даешь! Это надо же, ездить без прав! А если бы попался гаишник, не переносящий кино и не смотревший ни одного нового фильма уже десять лет?
— Ну, тогда бы пришлось срочно «вспомнить», что права у меня все же с собой, — невозмутимо отозвался Сергей.
— То есть как это «с собой»?
— А так, с собой.
— Но почему же тогда ты их не показал?
Он взглянул на нее с бесконечным терпением опытного учителя:
— Тебе бы хотелось, чтобы он прочитал в моих документах фамилию «Палаткин»?.. Нет, ну можно, было, конечно, сказать, что «Селезнев» — это только псевдоним, но сотрудники ГАИ, как правило, верят исключительно написанному и заверенному печатью… Еще вариант — вложить в права купюру, только почему-то сегодня мне не хотелось заниматься благотворительностью.
Юлька кивнула, досадуя на собственную несообразительность, и остаток пути они проехали без эксцессов. Когда впереди, сквозь березы, замаячили первые дома дачного поселка, она немного расстроилась. Дач было очень много, и стояли они, так тесно прилепившись друг к другу, что казалось, будто с одной стрельчатой крыши на другую может без особого труда перепрыгнуть кошка. Маленькие темные окна мансард тускло поблескивали под солнцем, первый, удивительно чистый снег легкими горностаевыми шкурками лежал на узких деревянных карнизах. Попадались здесь и добротные кирпичные дома, похожие на крепости, с массивными толстыми стенами и незамысловатым орнаментом возле окон. И даже заборы вокруг таких дач были крепкими и основательными. Джип продолжал неторопливо катить по узкой дорожке, только раз спугнув старушку в зеленом драповом пальто и серой шали, неспешно бредущую куда-то с ведром угля. Старушка прижалась к решетчатой ограде и проводила автомобиль любопытным взглядом. Похоже, давненько в дачном поселке не появлялись гости. Юля смотрела на проплывающие за окном березы с воздетыми к небу хрупкими черными руками, на облетевшие кряжистые яблони. За одним из заборов росла рябина. Ее щедрые алые гроздья, еще не расклеванные птицами, были словно созданы для новогодней открытки. Дома все не кончались, а автомобиль продолжал катить вперед. В конце концов впереди замаячила светлая кромка березовой рощи, и тогда джип остановился.
— Ну, вот и приехали, — Сергей кивнул в сторону одного из последних на улице домов. Дача была деревянной и двухэтажной, обнесенной чисто символической оградой, не способной остановить даже самого немощного вора. Когда они прошли через калитку, из-под крыльца вынырнула маленькая черная собачка. Она приветственно тявкнула, однако близко подходить не стала и проводила их взглядом, держа дистанцию.
— Эту Жучку пару месяцев назад кто-то сильно избил. Отец мой ее подобрал, выходил. А она как только на лапы встала, шасть — и под крыльцо. Теперь и живет там. Пищу берет, но панибратства не принимает. Ни погладить ее нельзя, ни в дом заманить. Пуганая стала.
Юлька еще раз взглянула на лохматое существо. Глаза у собачки были такими же черными, как шерсть, и похожими на веселые, хитрые бусинки. И только по тому, как подрагивала ее верхняя губа, можно было сделать вывод, что Жучка всегда готова обнажить клыки и зарычать.
Перед самым крыльцом Палаткин подал Юле руку:
— Смотри, осторожнее: ступеньки могут быть скользкими.
Она улыбнулась и слегка прикоснулась к его руке пальцами, скорее для того, чтобы показать, что прислушалась к совету. Но тонкая корочка льда на самом деле покрыла крыльцо почти незаметным лаковым слоем. Юлька запоздало поняла это уже на третьей ступеньке, когда ноги неожиданно проскользнули куда-то влево и вниз. К чести Сергея, реакция у него была превосходная. Он успел схватить ее, падающую и нелепо размахивающую руками, за талию и крепко прижать к себе. Юле вдруг показалось, что время остановилось. Сильные руки сжимали ее спину где-то под лопатками, невольно задирая вверх теплую курточку. Алая плащевка, выгнувшись горбом, тыкалась ей прямо в нос. А она стояла, боясь вздохнуть, и, казалось, слышала глухое и ритмичное биение его сердца. На самом деле прошло всего несколько секунд. Сергей, убедившись, что Юля обрела равновесие, опустил свои руки, одернул на ней куртку, как на детсадовке, и нравоучительно произнес:
