— Знаешь, Танюш, здесь есть тест для жениха и невесты, — произнес он жалко и заискивающе. — Давай попробуем ответить?
Она знала, что Юрка терпеть не мог тесты, кроссворды и тому подобную ерунду. И по тому, как он ухватился за этот журнал, надеясь доставить ей радость и заставить забыть о недавнем разговоре, она вдруг поняла, как глубока степень его предательства. «Он отказался от меня совсем, он пожалел, что я рядом с ним. — Таня присела на табуретку и схватилась за край стола руками. — Он испугался своих чувств. Он замаливает грех. Он предал меня… Хотя о каком предательстве может идти речь? Никто не может заставить человека разлюбить! Взрослый и умный мужчина все решает сам». Взрослый и умный мужчина, Юрий Геннадьевич Коротецкий, сидел сейчас перед ней и не знал, куда девать руки с ярко-желтым глянцевым журналом. Татьяне было невыносимо видеть и его просящий взгляд, и подрагивающие длинные пальцы. Она улыбнулась своей самой светлой и радостной улыбкой и сказала:
— Давай отвечать на тест. Я сейчас принесу листок и карандаш. Только ты не передумай, ладно?
* * *
Юлька проснулась с необыкновенно радостным чувством. И не от того, что только-только началась суббота, а значит, в постели можно валяться хоть до десяти утра. И даже не от того, что сегодня не нужно идти на работу. С коллегами проблем больше не было. С момента последнего появления Сергея отношение к ней соседок по экономическому отделу кардинально изменилось, теперь ее уважали, перед ней благоговели. И сейчас никому бы и в голову не пришло жалеть или, наоборот, мучить счастливую возлюбленную Селезнева.
Она лежала на своем диване, уютно подложив ладони под щеку, и смотрела на летящие за окном снежинки. Откуда они взялись в последних числах октября, никто не знал. Синоптики, как всегда, говорили что-то невразумительное про циклоны и антициклоны. От этих тяжелых слов веяло глобализмом, а снежинки продолжали лететь, невесомые и прозрачные. Юлька лежала и думала о том, что на даче сегодня должно быть холодно, а значит, придется надеть красную куртку на меху и красные же полусапожки. Вообще, Сергей сказал, что печка в доме разгорается довольно быстро и особо кутаться не нужно, но все же…
Он действительно заехал за ней в тот вечер, через несколько часов после своего триумфального появления в экономическом отделе… Весь день у Юльки в голове вертелась мелодия последнего па-де-де из «Дон Кихота» Минкуса. Когда-то давно, много лет назад, в первый раз услышав эту торжествующую, полную оптимизма тему, она мгновенно придумала для нее новое название — «Ария Победителя». Вообще-то, даже в том нежном, сопливом возрасте она уже обладала достаточными познаниями для того, чтобы понять: ария — это когда поют. В «Дон Кихоте» никто не пел, а на сцене восхитительно долго крутила фуэте черноглазая Китри с алой розой в волосах, но название, что называется, «прилипло». И теперь, расхаживая по кабинету с кипой каких-то распечаток в руках, Юля тихонечко напевала: «Там-тара-дара-там-там…», упруго и легко ударяя кончиком языка о небо, как балерина стройными ножками в пуантах — о пол. Ее негромкое мурлыканье слышали, ей улыбались и кивали. Тамара Васильевна необычайно охотно принимала ее советы относительно того, что делать с забарахлившим принтером. И Юлька так искренне и так страстно хотела ей помочь, что, наверное, самолично разобрала бы этот принтер на мелкие детали, если бы не опасалась доломать его окончательно. Оленька, забросив сводку по предприятиям-должникам, раскладывала конфеты из коробки на три равные кучки: себе, Тамаре Васильевне и Галочке. Галина, поначалу чувствовавшая себя изгоем, долго отказывалась и говорила, что ей нести гостинцы некому, и сама она конфеты не ест, и вообще ей не надо… Ее так долго уговаривали, что она наконец всплакнула, еще раз попросила у Юльки извинения и, продолжая одновременно всхлипывать и улыбаться, согласилась взять с собой несколько штучек. Кстати, конфеты, к которым прикасался сам Сергей Селезнев, были поделены только после того, как Юлька, подбадриваемая всеобщими радостными восклицаниями, на глазах у всех демонстративно съела один шоколадный шарик с начинкой из ликера внутри.
