На слове «план» он сделал акцент и состроил заговорщически-страшные глаза.
— Не нужно иронизировать, — Юлька улыбнулась как-то жалко и виновато. — Я понимаю, что выгляжу смешно. Но мне действительно нужно выпутаться из этой истории.
— Я же сказал, что помогу. Говори свой номер, — Сергей достал из внутреннего кармана куртки небольшой черный блокнот и ручку и открыл свободную страницу. Юля быстро продиктовала семь цифр, затем для верности переспросила, правильно ли он записал, и только потом, хотя бы частично успокоившись, распрощалась с Лже-Селезневым и снова села на диван. «Позвонит или не позвонит? Позвонит или не позвонит?» — звонким молоточком стучало у нее в висках. Высокая фигура Сергея с широкими, свободно развернутыми плечами еще не успела скрыться за поворотом, а она уже сомневалась, уже мысленно теряла его и раздумывала, как будет искать и стоит ли вообще это делать…
Он позвонил на следующий же день часов в одиннадцать утра. Юлька уже давно поднялась и в необычном для последних недель приподнятом настроении духа просто смотрела телевизор. На первый взгляд в этом не было ничего удивительного, но сама она, словно наблюдая за собой со стороны, ликовала и упивалась наслаждением, которое доставляет это обычное ничегонеделание. Она впервые за долгое время не чувствовала неодолимого желания зарыться лицом в ковер или, наоборот, судорожно натянув первые попавшиеся тряпки, опрометью выскочить из квартиры (лишь бы подальше от этих стен!), ей хотелось, по-настоящему хотелось пялиться на экран, слушать, какие ассоциации вызывает у игроков из «Пойми меня» словосочетание «небо в алмазах», и лениво щелкать семечки, на ощупь доставая их из полиэтиленового пакета, лежащего рядом на диване. Неожиданно раздавшийся телефонный звонок даже не заставил ее вздрогнуть как обычно. И, не успев прикинуть, мама это или, может быть, все-таки Юрочка, Юля сняла трубку.
— Юля, здравствуйте, — раздался знакомый голос на том конце провода, — это Сергей из «Старого замка»…
— Да-да, здравствуйте, Сергей, я вас узнала…
На секунду повисло молчание. Юльке казалось неудобным первой возобновлять разговор на деловые темы, а вот почему «потерялся» Палаткин, она, честно говоря, не представляла. В трубке не было слышно ни голоса, ни дыхания.
— Алло, алло, — повторила она несколько раз и, дотянувшись до пульта, выключила телевизор. — Алло, Сережа, вы меня слышите?
— Да, слышу, — его глуховатый голос раздался совсем рядом. И Юля вдруг безошибочно, сердцем почувствовала, что все это время он просто взвешивал в последний раз «за» и «против», размышляя, стоит ли продолжать разговор или лучше повесить трубку, заочно списав все на неисправность связи. Теперь он говорил уже несколько иным тоном. Тоном человека, принявшего решение. — Юля, я так понимаю, что у нас с вами не очень много времени, правильно? Вам наверняка надо предъявить «живого» Селезнева как можно скорее, а у меня через месяц отпуск кончается, так что будет не до представлений. Давайте встретимся прямо сегодня и все обсудим. Если вам удобно, я буду ждать вас в «Охотничьем приюте» на Кронштадтском бульваре возле магазина «Рыба», есть там такое небольшое, но вполне приличное кафе, часиков в шесть вечера. Вам удобно?
— Да, конечно, — отозвалась Юлька, лихорадочно соображая, где могут находиться этот самый магазин «Рыба» и какой-то безвестный «Охотничий приют». Впрочем, это было единственным, что ее взволновало. Проблем с выбором одежды «для выхода», слава Богу, не возникало. Ей предстояла обычная деловая встреча с будущим партнером, а значит, и выглядеть следовало прилично и не более того…
В «Охотничий приют», расположившийся в подвале одного из старых кирпичных домов, Юля пришла в своем бежевом кашемировом пальто, под которым были надеты длинная шерстяная юбка в крупную мягкую складку и пушистый белый джемпер. Народу в кафе оказалось немного: три относительно молодые парочки, одинокий задумчивый мужчина средних лет и дама неопределенного возраста в темно-русом парике, с лицом, густо намазанным тональным кремом. Впрочем, «Охотничий приют», видимо, и не предназначала для празднования крупных торжеств. Вдоль стен, выложенных красным кирпичом, стояли всего шесть массивных деревянных столов на мощных изогнутых ножках, столы были покрыты белоснежными скатертями с нежнейшим шитьем по бордюру. И этот контраст темного старого дерева с легким вздохом батистового кружева создавал удивительно романтичное настроение. Огромный, поразительно похожий на настоящий камин наполнял зал расслабляющим теплом, всполохи электрического пламени алыми язычками плясали на стенах, то и дело выхватывая из багрового полумрака то кабанью морду, то чучело рябчика на ветке. В воздухе почему-то пахло костром, хвоей и взаправдашними лесными грибами. Юля, пройдя через весь зал, присела на краешек лавки у свободного стола. Пожилой мужчина, поедающий жаркое и запивающий его водкой, смерил ее равнодушно-печальным взглядом и снова вернулся к своей тарелке. Следующим человеком, удостоившим ее своего внимания, стала проворная пухленькая официантка в белом фартучке. Она поспешила к новой посетительнице, увидев ее из резного окошка кухни, и Юлька с тоской подумала, что сейчас придется что-то заказывать, а потом есть это «что-то» в одиночестве и выглядеть при этом так же странно, как та густо накрашенная дама в темно-русом парике. Неожиданно взгляд ее наткнулся на ажурную металлическую решетку, сплетенную из колец разной величины. За решеткой располагался еще один стол, отделенный от остального зала, как кабина пилота от салона маленького самолета. За столиком сидел человек, и, приглядевшись, Юля поняла, что это Сергей. Он смотрел прямо перед собой невидящим взглядом, на скатерти перед ним стояла пустая коньячная рюмка. Похоже, что Палаткин всерьез задумался, и настроение у него было не из лучших.
