Следующая остановка — ванная комната. Желтый блик исследовал каждое из четырех зеркал. Рука в перчатке прикрутила капающий кран с холодной водой. Когда придет счет за воду, он будет умопомрачительным. Но он вряд ли огорчит мисс Скалли. Ей будет все равно.
Гостиная встретила настороженной тишиной. На канапе — ворох газет, последняя датирована позавчерашним днем. Как же долго вы спите, мисс Скалли. Последние новости вас не интересуют?
А, может, и нет никакой мисс Скалли. Исчезла. Сгинула. Как, например, агент Джереми Уллман. Был и нет. Или как агент Фокс Малдер. Что-то за последние сутки-двое тоже не проявился.
Ау, мисс Скалли?! Где вы?! Или в спальне? Квартира исследована. Более вроде вам некуда…
Незваный гость ерзнул шеей — от предвкушения: шелк рассыпавшихся волос на подушке, дрожь ресниц, чуть обнаженная грудь. Если она спит, он не станет будить сразу. Сядет рядом и пристально уставится в ее закрытые глаза.
Чужой взгляд ощутим, почти материален. Он мешает, мешает, мешает. И она очнется, вынырнет из сна, почуяв себя под прицелом. Пусть лишь под прицелом чужих глаз. Очнется, и первый непроизвольный вскрик:
— Кто тут?!!
А в ответ сдавленный хриплый полушепот:
— Тише, тише… Я не причиню тебе вреда. Просто поговорим. Только не кричи. Не кричи, договорились? И не дергайся.
Почему-то каждый из расплодившихся киношных маньяков, пробравшись в дом и обездвижив жертву, первым делом вкрадчиво сообщает ей: «Я не причиню тебе вреда. Просто поговорим». В реальной жизни, конечно, довольно редко бывает как в блокбасте-ре-триллере. Но то-то и оно, что в кино зачастую бывает как в жизни.
В конце концов, кинематограф старается с большим или меньшим успехом отразить на экране реальную жизнь. Маньяки, в ночи забирающиеся в чужие дома, — увы, объективная реальность, данная их жертвам в неприятных ощущениях. И в той объективной реальности маньяки, все как один, начинают бессмысленный диалог с пресловутого «Я не причиню тебе вреда…»
И жертва должна верить?! А чего тогда пришел?! И пистолетом поводишь в дюйме от моего лица!
А пистолет, милая моя, — как лишний весомый аргумент в пользу того, чтобы ты согласилась: кричать не надо, дергаться не надо. Не будешь? Кивни!
Не буду! Не буду!
Так-то лучше. Видишь, я спрятал пистолет. Все по честному. Ты мне веришь? Да, да!
Отлично! Теперь и поговорим… Согласна? Конечно, конечно!
…Охотник и добыча — древнейший архетип. Или более современно звучащий «стокгольмский синдром». Невольное сочувствие жертвы к палачу.
Само собой, в редких случаях попадаются сильные натуры, способные противостоять гипнотическому «стокгольмскому синдрому», не идущие на поводу и дающие возможный, а то и невозможный отпор. Но подобные случаи настолько редки, что ими можно пренебречь как исключениями, лишь подтверждающими правило.
Однако мисс Скалли — именно то самое исключение. Лучше не пренебрегать. И крикнет, и дернется.
А вот на этот случай — резиновая «груша»-кляп наготове, и расщелкнутые «браслеты»-наручники наготове.
Н-ну? Просыпайся, ты! Или чужой сверлящий взгляд на тебя не действует абсолютно?! Не действует… Что ж теперь, целую вечность сиднем сидеть у изголовья «спящей принцессы»?! Вечность и один день?!
Разумеется, у незваного гостя терпение завидное, но не безграничное! Или, по наработанному веками стереотипу, поцеловать? М-да, смешно.
— Дэйна!
* * *
— Дэйна! Дэйна! Дэйна!
Опять эти голоса — тревожными звоночками в висках.
О-о, как трудно проснуться, когда совсем не хочется этого делать. Тело окутано мягкой пеленой тепла и слабости. Сознание еще под властью сладких видений. И только несколько довольно ощутимых уколов тревоги смогли ее подтолкнуть к…
Сквозь смеженные веки — мутный, близорукий взгляд. Щелка блеклого света. Где я? Кто я?… Только через несколько секунд сознание настолько прояснилось, чтобы толком соображать и чувствовать. Ваши ощущения?
Н-неприятные! В доме чужой человек! И человек опасный, готовый на все! Скалли так видит! Интуитивно!
Вот он, опасный, поднимается по лестнице в спальню! Вот он входит! Вот он, крадучись, приближается! Вот он садится на канапе — подле спящей.
