Из широкой двойной двери старого дома выходила процессия женщин и мужчин, несшая к ожидавшим фургонам закрытые на молнию резиновые мешки с останками. Пайпер поморщилась.
— Этот дом называется особняком Гейтса, — раздался позади них голос. Они обернулись и увидели Деррила Морриса, детектива из полиции, одного из немногих смертных, знавших, что сестры Холлиуэл — ведьмы. Пайпер всегда считала его красивым мужчиной, а бледно–голубая рубашка под темно–синим костюмом хорошо контрастировала с его смуглой кожей. Однако сейчас это была совсем неподходящая одежда. Брюки испачканы и под коленками засохла грязь. Уместнее казались бы джинсы или комбинезон, какие носили работяги, занятые похоронными мешками. — По имени Германа Гейтса, предпринимателя, жившего в девятнадцатом веке. Это не родственник Билла. Он построил этот дом в тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году с кабинетом врача и аптекой на первом этаже и квартирами наверху. Он жил в одном крыле здания и сдавал другое, что как раз и позволило ему разбогатеть, а нам, остальным, остаться в бедняках. Этот дом — лучший экземпляр в своем роде и лучший из переживших землетрясение тысяча девятьсот шестого года.
Любой житель Сан — Франциско, как и большинство американцев, знает об этом землетрясении. Оно сровняло с землей большие участки города, а вспыхнувшие пожары, которые нельзя было укротить по причине нарушения водоснабжения, довершили остальное. Хотя город существует с середины тысяча восьмисотых годов, большинство нынешних зданий появилось примерно после тысяча девятьсот шестого года.
— У него жутковатый вид, — прокомментировала Пайпер.
— И это говорит женщина, живущая в доме, полном ведьм, — откликнулся Деррил.
— Но не жутких ведьм. Добрых ведьм.
— Самых лучших, — добавил Лео.
Пайпер прижалась к нему, наслаждаясь приятным ощущением и идущим от него ароматом.
— Спасибо.
— Итак, у вас появился к этому профессиональный интерес? — спросил Деррил. — Или просто нездоровое любопытство?
— Предчувствие, — отозвался Лео. — Меня охватило странное ощущение, когда я увидел репортаж по телевидению.
— Хотите взглянуть? — спросил Деррил.
Как раз такого предложения и ждала Пайпер.
— А можно, Деррил?
— Похоже, здесь занято так много народу, что никто не обратит внимание еще на двоих, особенно если они вместе со мной. Пошли.
Деррил приподнял желтую ленту, и они нырнули под нее. Им пришлось подождать, пока работники пройдут через дверь с еще одним похоронным мешком. Лео спросил:
— Деррил, что здесь произошло?
Деррил кивнул на соседнее здание.
— Ремонт в доме, в том, обшитом вагонкой, — объяснил он. — Его красили уже столько раз, что в тех местах, где удалось снять все слои, он похож на мешок с мармеладом. На прошлой неделе пришли водопроводчики, а трубы, которыми они занялись, лопнули. Видно, им не меньше лет, чем самому зданию. Хлынула вода, потекла вниз по холму и проникла в дом Гейтса. А он, как я говорил, представляет собой исторический памятник.
Когда вход освободился, Деррил провел их в здание. Тяжелые двери открывались в сторону лестничной площадки, которая оказалась удивительно маленькой по сравнению с огромным домом. Но Деррил говорил, что дом использовался для сдачи в аренду, поэтому мистер Гейтс вряд ли стал бы жертвовать большим пространством для лестничной площадки. Пайпер заметила, что мраморный пол испещрен царапинами и покрыт грязью.
— Когда в тысяча восемьсот девяносто седьмом году Гейтс умер, крыло, которое он занимал, перестроили под жилые квартиры, включая и подвальный этаж, на чем он сам настаивал с тех пор, как прибыл сюда со среднего запада, где торнадо гораздо опаснее, чем землетрясения. У него не было наследников, и он не оставил завещания, так что в конце концов муниципалитет завладел домом. В действительности городу в этом месте не нужен был такой большой дом, но даже в то время жилье для людей с низкими доходами шло нарасхват.
— Значит, вода, — заговорил Лео, пока они углублялись в темное, пахшее плесенью здание, — в поисках самого низкого места…
— …устремилась в подвальный этаж, в котором не было канализации, — закончил Деррил.