Она проснулась. Действительно, где-то начиналась гроза. Раскаты грома быстро приближались и через минуту достигли такой силы, что Кэтрин вскочила с кровати. Это даже не гроза, а целая буря!
Снаружи послышались испуганные голоса. Кэтрин быстро оделась и выбежала из домика.
Сверху, с розовых от дальней зари облаков на домики стремительно падал большой самолет. Его белый нос походил на клюв орлана, а крылья напоминали оперение арбалетной стрелы. Испуганные миссионеры сбились в кучу и кричали на разные голоса, тыча пальцами в небо.
Самолет снизился, ускорил движение и внезапно раздался оглушительной силы хлопок. С кедров посыпались прошлогодние шишки. Кэтрин закрыла уши руками. Ковбой, который тщетно пытался затолкать обе ноги в одну штанину повалился на землю. Девицы завизжали. К Кэтрин подбежал Манфред Дарбан.
— Перешел звуковой барьер. Развлекается. Что ему не спится в шесть утра?
Кэтрин посмотрела на часы.
— Шесть утра? Шесть?
Она громко расхохоталась. Все посмотрели на нее как на сумасшедшую.
— Все нормально. Он всего-навсего перешел звуковой барьер. Пора вставать, господа миссионеры!
Манфред внимательно посмотрел на нее.
— Это твой новый знакомый?
— Да, он летчик испытатель.
— Знаю. Не беспокойся, я не ревную. Как раз, это очень хорошо, что вы познакомились.
Он обнял Кэт. Она отстранилась.
— Что же в этом хорошего для тебя? Ты хотя бы мог притвориться, что тебе небезразлично. Хотя бы из вежливости.
Она оттолкнула его и ушла в домик.
Многое повидал старый собор в Сибирске. И лихих людей из шаек разных мастей, которые грабили поселение едва оно только зародилось, и беглых каторжников, и знамена генерала Колчака. Деревянный вначале он горел много раз, но заново отстраивался, первым из всех строений. Потом стены собора выложили из камня и он приобрел со временем вид Вечности — замшелой, непоколебимой.
Здесь, у этих стен было постоянное место встреч всех влюбленных городка. Отсюда они отправлялись на прогулку, кто на реку, кто бродил по улицам, а кто сразу шел в густо разросшиеся кусты по ту сторону собора… Что ж… дело молодое!
Был славный летний вечер. Алексей и Кэтрин неторопливо шли к пристани.
— Тебе не скучно здесь, Кэт?
— Нет, Алеша. Мне нравится путешествовать по миру. Детство и юность я провела в скучном маленьком городке на юге Нью-Джерси и всегда мечтала посмотреть как живут другие люди. Участие в миссии дает такую возможность.
— Да, это здорово! А я был по большому счету только в Москве и в Санкт-Петербурге.
— Зато тебе все видно из кабины твоего «Саблезубого».
— Да, это классно! Но особо разглядывать некогда. Да и что там увидишь, если реки похожи на нитки, а леса на подстриженные газоны. Можно только представлять какие люди там живут и какие звери бродят. А ты была в Африке?
— Была. В Сенегале и Гвинее. Там мы определяли количество слонов, устраивали демонстрации в их защиту и боролись с браконьерами. Двое из наших тогда погибли.
— Здорово! Я имею в виду…
— Я понимаю тебя.
— А ты была в…
В кустах что то зашуршало. Кэтрин ойкнула и прижалась к Алексею.
— Не бойся, это, наверное, какой то бездомный пес.
Они пошли дальше. Кусты раздвинулись и из них выглянул Соболь.
— Ты тише не можешь, бездомный пес? Чуть было не засветились!
— Да тут… дерьмо!
— Дерьмо, дерьмо! А других слов ты не выучил? Чем это от тебя воняет?
— Так говорю же — дерьмо. Устроили туалет, понимаешь!
Гром и Соболь вылезли из кустов. Гром принялся остервенело тереть подошвой ботинка о траву. Соболь сморщил нос и отошел подальше.
— Захомутала парня. Довольна. Вон как льнет. Как считаешь, она действительно эколог или…
— Мало данных. Может быть «или». У нее на лбу не написано. Надо запросить Москву, чтобы проверили эту миссию по своим каналам. А вообще то я этим «зеленым» никогда не доверял. Суются везде. Черт знает кто к ним приклеится.
— Согласен. Хорошая почва для ЦРУ.
— Вот и я говорю — дерьмо!
— Что, опять вляпался?
— Нет, это я к слову. Пошли, а то потеряем их.
Вечер становился гуще. Алексей и Кэтрин вышли к реке. На берегу рыбачок привязывал лодку к мостику. Алексей спросил.
— Хочешь покататься?
