— Да я вообще не пойму, зачем они вам, молодым, сдались, диеты эти! От них вреда больше. Я вот как не поем, так прямо не могу, на людей с голоду бросаюсь. А чай пустой? Сидишь, хлебаешь, от него ещё больше на еду позывает.
— А я на диете Малышевой худела, — поделилась Настя. — Так помогло! За один курс шесть килограммов скинула, и, главное, есть совсем не хочется. Когда голодно, трудно, конечно.
— А ваша жена? — спросила Галя у Хабарова. — Она какие диеты соблюдает?
Он махнул рукой:
— Да все подряд! Как новую прочтёт в журнале, так и давай соблюдать, хоть из дому беги! Нормального борща не допросишься, всё какие-то вегетарианские!
— Э, не скажите, — вступил писатель. — Не скажите!.. Моя мамаша такой борщ варила без всякого мяса, а вкуснотища! И густой, ложкой не зачерпнёшь! А уж если сметанки в него добавить, так вообще пальчики оближешь!..
Хабаров порезал на квадратики хрустевший под ножом вафельный торт, пальцем подобрал со стола крошки и отправил в рот.
— Давайте блюдца, давайте!..
Когда по первому куску съели, разобрали по второму и заново поставили чайник, зазвонил телефон.
Галя кинулась, побежала и позвала Светлану Ивановну. Голос у неё был перепуганный.
— Говорят, из администрации, — шепнула она, когда библиотекарша подошла. — Не знаю кто! Вроде как из приёмной.
Звонили действительно из мэрии, вызывали Светлану Ивановну на ковёр, сию секунду и безотлагательно. Она повесила трубку и стала торопливо и неуклюже обуваться.
— Вот оно и пришло, — бормотала она, засовывая ноги в дубовые, как голландские деревянные башмаки, весенние туфли. — Вот и началось. Видно, новое начальство над нами ставят. Ах, беда, беда. Без Пети пропадём теперь. Всего-то несколько денёчков и дали нам передохнуть, и вот…
— Да не отчаивайтесь вы так, — сказал Хабаров. — Может, ещё ничего! Может, грамоту вам дадут.
— Да какую там грамоту, что вы говорите, — вступил писатель. — Закроют библиотеку, точно вам говорю! Покуда Пётр Сергеевич хлопотал, всё держалось, а без него — кому оно нужно?.. Я вам говорю, целенаправленно гробят культуру, изничтожают! Чтобы из всех нас безмозглых рабов сделать! Безмозглыми управлять проще.
— Что вы пугаете? — чуть не плача спросила Светлана Ивановна и полезла в сумку за таблеткой. — Что вы каркаете? Ну, схожу, послушаю, вдруг ничего, не уволят меня окончательно-то!..
— Может, вас проводить? — переглянувшись с писателем, участливо предложила Настя. — А то ещё давление подскочит!
— Галя проводит, — сказал Хабаров как-то так, что стало ясно — проводит именно Галя.
Писатель с Настей остались за столом, а Хабаров довёл Светлану Ивановну и Галю, которая то и дело оборачивалась и порывалась что-то ему сказать, до двери, закрыл её и вернулся.
Минуту все молчали и смотрели друг на друга.
— Додумался всё-таки, — усмехнулся Мурашов-Белкин, вытянул ноги и закинул руки за голову.
— Я не один, — предупредил Хабаров.
— Так и я не один, — заявил писатель и показал на Настю.
— Устроим погоню? — осведомился Алексей Ильич. — Перестрелку? В сводки попадём?
— Где мы просчитались? — деловито спросила Настя. — Можете сказать?
Хабаров стоял, перекрывая выход из закутка. Он знал, что где-то рядом Джахан и Даша с её винтовкой, но не видел их.
На своих девчонок он надеялся больше, чем на группу быстрого реагирования, которая тоже была где-то рядом.
— Писатель просчитался прежде всего с Моршанском, — сказал Хабаров. — В Моршанске вы никогда не жили. Последний Мурашов-Белкин, который на самом деле оттуда родом, умер в девяносто третьем году.
Писатель молча смотрел на него.
— В тамбовском ТЮЗе никогда не ставили «Кота в сапогах». Хотя это так логично — детский театр и «Кот в сапогах»! Но… в Тамбове его не ставили. Я навёл справки. И вы странно себя вели. Все эти разговоры о гибели культуры и закрытии библиотек — слишком похоже на фарс, пародию. Так мог бы рассуждать персонаж из кино, а вовсе не тамбовский старожил. Уверяю вас, тамбовчане и не такое переживали! Внезапная смерть директора библиотеки и гибель культуры никак… — Хабаров поискал слово, — не коррелируют.
— А я? — спросила Настя.
